Как быть нормальным. Максим Кутис

ничего хорошего из этого не выйдет. До встречи.

      – Через два часа, Борис. Не опаздывай.

      Борис повесил трубку и хотел было громко выругаться, но вовремя спохватился, что дочь уже могла проснуться, поэтому выругался про себя. Он встал с кровати и направился в комнату дочери. Та уже не спала, она расставила игрушки и тихо играла с ними. Эта черта наблюдалась в ней с самого детства, если так можно сказать про пятилетнюю девочку. Она никогда не забегала в комнату к родителям, никогда не требовала к себе дополнительного внимания, не плакала и не устраивала истерики по пустякам. Как отцу эта ее черта Борису нравилась, но как психотерапевту это вызывало некоторые опасения.

      – Доброе утро, Лисюнь. Как спалось?

      – Хорошо. Я только что проснулась.

      – Славно, славно. Знаешь, я, к сожалению… Вернее, мне сейчас позвонили с работы и сказали, что одному человеку не здоровится. И мне надо сегодня срочно ему помочь. Я извиняюсь, мы не сможем сегодня погулять. Прости.

      – Ничего страшного, папа, я все понимаю, ― ответила девочка спокойным тоном.

      Грайворонский никогда не мог понять, откуда у женщин уже с такого малого возраста появляется эта черта ― сказать, казалось бы, приятную фразу, с улыбкой, но после которой сердце обливается кровью, и ты чувствуешь себя самым ничтожным человеком на свете.

      Утро и сборы прошли несколько скомкано: Борис не мог подобрать слова, чтобы как-то сгладить свое нарушенное обещание, хотя Алиса никакого обиженного вида не показывала. Она быстренько съела свой завтрак, самостоятельно собралась, в машине подмурлыкивала песенкам по радио. И даже на входе в садик сказала на прощание: «Не переживай, папа, обязательно еще погуляем в следующий раз». На что Борис улыбнулся и поцеловал дочь.

      IV

      Кабинет Грайворонского располагался в старом доходном доме конца XIX века в одном из многочисленных горбатых переулков Басманного района, где время будто бы остановилось. Когда он подбирал место для своей частной практики, то специально хотел найти такое, которое словно бы выпадало из общей ткани огромного мегаполиса ― подальше от магистралей и туристически-питейных маршрутов, мегаломанских советских и вычурных современных построек, подальше от шума и суеты большого города, но при этом в пределах Садового, разумеется, для статуса. Нужно было место, где вокруг в основном обитают бабушки, сохранившие грациозную осанку, к которым по выходным разве что приезжают дети на дорогих иномарках.

      Так что, когда он разглядывал добротный, только что отреставрированный дом, который по сей видимости был архитектурным памятником, и мимо него за две минуты сначала прошла бабушка c аккуратно собранными в пучок благородными седыми волосами вместе с такой же седой таксой, еле передвигающей лапы, и пожелала ему хорошего дня, а потом подошел мужчина с пропитым лицом, но при этом достаточно опрятный, и тысячу раз извинившись, предложил обменять томик Гумилева на сто рублей для утреннего опохмела, то Грайворонский сразу понял, что это то самое место. Согласившись на обмен, он сразу отправился внутрь подписывать договор аренды. Плата за аренду кабинета была соразмерной местоположению,