Диана. The Crown. Эндрю Мортон

жизнь для нее не может стать хуже, утверждая: что угодно будет лучше, чем сложившаяся ситуация. Также было и ощущение того, что плотина может прорваться в любой момент и история может выйти на свет раньше, и если ее источником станет принц Уэльский, это, очевидно, будет не в пользу Дианы. В этой лихорадочной обстановке ее друзья говорили честно и откровенно, храбро осознавая, что своими действиями привлекут к себе нежелательное внимание СМИ. Позже они даже готовы были подписать документы, подтверждающие их причастность к книге, чтобы развеять сомнения Эндрю Нила, редактора «Сандей Таймс», который должен был опубликовать отрывки из книги. Позже Диана объяснила, почему ее друзья заговорили: «Многие люди видели то, как я жила в страдании, и они чувствовали: то, что они делают, – это способ поддержки».

      Дебби Франк, ее подруга и астролог, подтвердила этот факт, когда рассказывала о жизни Дианы за несколько месяцев до публикации книги. «Были времена, когда я уходила со встречи с Дианой с чувством тревоги и беспокойства, потому что я знала, что она держит в себе. Я почувствовала облегчение, когда книга Эндрю Мортона была опубликована, потому что мир был готов узнать ее тайну».

      По мере того, как мои интервью продолжались, ее друзья и знакомые подтверждали, что за улыбками на публике и очаровательным образом скрывается одинокая и несчастная молодая женщина, которая переживала брак без любви. В глазах королевы и остальных членов королевской семьи Диана была чужой и часто противоречащей целям и задачам монархии. И все-таки одним из обнадеживающих фактов в этой истории было то, как Диана с переменным успехом стремилась свыкнуться со своей жизнью, превращаясь из жертвы в женщину, которая контролирует свою судьбу. Это был процесс, который принцесса продолжала до самого конца.

      После первого интервью с доктором Колтерстом Диана знала, что перешла личный Рубикон. Она избавилась от традиционного пути, выбранного для нее королевской семьей, и прокладывала свой собственный маршрут, имея лишь смутное представление о направлении. На самом деле она дистанционно разговаривала с человеком, которого едва знала, о вещах, которые могут разрушить ее репутацию в случае ненадлежащего использования полученной информации. По любым меркам это был на редкость безрассудный и отчаянно смелый поступок. И это принесло триумф.

      В течение этого необычного года секретности и уловок О’Мара, я и Колтерст осознали, что не только пишем, изучаем и публикуем то, что должно было стать уникальным литературным монстром, «разрешенной неразрешенной» биографией, но и становились ее тайными придворными, ее наемными советниками. Все, от решения кадровых проблем до работы со средствами массовой информации, и даже подготовка речей для ее выступлений было под нашей эгидой.

      Как вспоминает Колтерст: «Выступления значили для нее многое. Она поняла, что это та область, с помощью которой может донести свое собственное послание. Это дало ей чувство расширения прав, возможностей и достижений, потому что