На обочине мира. Росс Уэлфорд

вопросов. К тому же не так-то легко задавать вопросы, когда каждый раз, открывая рот, говоришь какую-то чушь.

      Я просто не могу сдержаться и помолчать. Например, на перемене всем – не только младшеклассникам – дают на выбор фрукт или бумажный пакетик с орехами, и я говорю:

      – Яблоко? Офигенно! – и все, кто меня слышал, начинают смеяться, но как-то не по-злому.

      – Это же просто обычное, нафлинт, яблоко, – улыбаясь, говорит Олли Б. – Что в нём такого?

      Я пропускаю мимо ушей «нафлинт» – может, это личное словечко Олли, откуда мне знать – и спрашиваю:

      – С каких это пор нам дают на перемене перекус?

      Только начав говорить, я немедленно осознаю, что это ещё одно отличие, так что тут же пытаюсь выкрутиться.

      – Ну то есть, типа, давно и каждый день, да, каждый день нам дают вкусный перекус, и я думаю, это просто офигенно, учитывая, сколько людей в мире голодает. Ну разве нам не повезло? Ха-ха! Яблоки.

      О нет. Меня внутренне корёжит, не успеваю я даже договорить. Я говорю как чокнутая. А что хуже всего, все вокруг как-то попритихли, прислушиваясь к моей нелепой болтовне. Следует продолжительная пауза, прерываемая только моим похрустыванием. Потом Олли спрашивает:

      – Кто голодает, Мина? Нигде в мире нет голода уже, типа, много десятилетий. И что стало с твоими зубами?

      С моими зубами? Как грубо! Ну да, зубы у меня немного кривоватые. Ну ладно, очень сильно кривоватые. Но вообще-то в следующем месяце я иду на приём к ортодонту.

      А дальше Олли интересуется, вполне искренне, как мне кажется:

      – С тобой всё в порядке, Мина?

      – Я в норме! – говорю я так бодро, как только могу. Я улыбаюсь, но быстро перестаю, потому что теперь все смотрят на мои зубы. – Классное яблоко! – Я максимально непринуждённо удаляюсь и краем глаза замечаю, что Олли крутит пальцем у виска.

      У меня ещё никогда не было такого ужасного дня. Пару минут спустя я случайно слышу, как кто-то (какая-то новая одноклассница, которую я знать не знаю) спрашивает:

      – Что случилось с бедной Миной? – будто она от души за меня переживает.

      – Вот бы знать! Она меня спросила, что такое ВВВ!

      Все смеются.

      – Это офлинтеть как странно! Эй, Мина! – зовёт меня эта девочка. – Как ты там сказала, что значит ВВВ? Какая там паутина?

      Я ничего не отвечаю и только сердито смотрю на неё.

      Она говорит:

      – Она как будто в другой мир попала.

      Ну, можно и так сказать.

      Дальше хуже. Это мелочи, но они накапливаются.

      Например, доска в классе не белая, а чёрная, и миссис Поттс пишет на ней кусочками мела. У неё на столе нет компьютера, чтобы показывать нам всякие картинки, фильмы и так далее. И я снова забыла называть её по имени, так что теперь она думает, что я специально грублю. («Мина, – твёрдо сказала она, – мы уже не в двадцатом веке, знаешь ли!», отчего все, кроме Мэнни, рассмеялись, а я покраснела.)

      В очереди за ланчем я оказываюсь рядом с Данте – обычно он не очень-то со мной вежлив. Он говорит:

      – Куриные пироги почти