На обочине мира. Росс Уэлфорд

заднем дворе.

      Мне даже спрашивать не нужно. Джейкоб одолжил это Мэнни точно так же, как свою камеру.

      – Он… он это ест? Пожалуйста, скажи, что ты шутишь.

      – Знаю. Слегка попахивает, да?

      – Слегка?.. Мэнни. Это самая вонючая вещь… которую я только… – Честно говоря, мне кажется, от вони у меня слегка помутилось в голове.

      – Это селёдка, которая стухла, или ферментирована, или что-то такое. Её кладут в жестянки, которые могут раздуться из-за выделяемого газа. А потом, ну… знаешь, едят. Джейкоб говорит, со сметаной вкуснее всего.

      Мгновение я свыкаюсь с этой мыслью.

      – Ну, наверное, если собираешься есть стухшую рыбу, почему бы не добавить к ней скисшие сливки? Но… почему? – скулю я, искренне недоумевая. – Почему, как кто-то это ест?

      Мэнни пожимает плечами.

      – Джейкоб говорит то же самое про мармайт.

      Я сдаюсь. Меня по-прежнему подташнивает. Но я уловила ход мыслей Мэнни.

      – Это приманка?

      Он кивает.

      – Хитро, а? Зверюга не устоит.

      Полчаса спустя мы как смогли почистились пучками мокрой травы и высохшей влажной салфеткой, которую я нашла у себя в кармане, но запах по-прежнему висит у меня в ноздрях и липнет к джинсам. От открытой банки несёт уже не так ужасно. Воняет в основном жидкость, а не сама рыба, хотя при одной только мысли о том, чтобы её есть, меня снова мутит.

      Мы оставили пляжную парковку криптидоискателям-любителям, а сами пришли в убежище наблюдателей за птицами – старый побитый жизнью трейлер. Мэнни дал мне жвачку, чтобы перебить запах сюрстрёмминга.

      – Это чистая вода, так? – говорит Мэнни. Мы смотрим на мелкое озерцо, которое много лет назад вырыл для заповедника мой прадед. – Каждому зверю нужна чистая вода, верно? Так что эта тварь обязана прийти – рано или поздно. Я видел только уши и голову. Неудивительно, что Моди его заметила – они были огромные. Мы подманим его нашей пахучей наживкой!

      Честное слово – Мэнни так уверен в себе, что я почти что начинаю во всё это верить. Мы вываливаем большую часть рыбы из лопнувшей банки у кромки воды, рядом с полупотопленной тележкой из супермаркета, а оставшуюся жидкость выливаем на дорожку, ведущую к трейлеру. В рюкзаке осталось ещё две банки – Мэнни несёт его особенно осторожно на тот случай, если и они взорвутся.

      Стоит прохладный весенний вечер, и холод проникает в трейлер через проломанный пол. Перед нами, очень низко в небе, висит Луна – великолепная, полная, с лёгким оранжевым оттенком и кажущаяся крупнее, чем обычно.

      Не сводя глаз с Луны, Мэнни предлагает мне сэндвич из треугольной упаковки, но он с тунцом, и есть мне вообще не хочется, так что вместо этого я беру ещё пластинку жвачки. Мэнни уже некоторое время молчит. От этого мне становится не по себе.

      – Почему она сегодня больше? – спрашиваю я, только чтобы нарушить тишину. – Ну то есть, Луна же не должна меняться в размерах?

      – Она не больше, – бубнит Мэнни с набитым ртом. – Это только кажется. Сегодня суперлуние.

      Он снова замолкает, так что