Сердечный водоворот. Анна Яковлевна Яковлева

принялся энергично вилять хвостом, точнее задом.

      – Ася, твое право, конечно, ты можешь думать обо мне что угодно, – великодушно разрешил адвокат, – но честное благородное, я здесь ни при чем. Хотя…

      – Благородный адвокат? – усмехнулась я. Мысли у меня были короткими, слова тоже.

      Аркадий поставил на пол увесистый пакет, из которого торчал французский батон, и потрепал мою псину по загривку.

      – Хотя я должен был предвидеть такой поворот, – закончил мысль он.

      – Но не предвидел.

      – Нет, не предвидел, – покаялся Аркадий.

      За разговором он разулся, прихватил пакет и прошел на кухню. На столе друг за другом появились бутылка коньяка, шампанское, торт, пачка пельменей, красная икра, пачка сливочного масла и два огромных красных яблока.

      Я присела на диванчик и предупредила:

      – Я на ночь не ем.

      – А это что такое? – Внимание Аркадия привлекла батарея флаконов с настойками и блистеры с таблетками.

      – Ты прав. Мне надо было принять мышьяк или змеиный яд, но в аптеке этого не оказалось. Может, достанешь по знакомству? Хотя, ты в большой концентрации тоже смертельно опасен, так что…

      Договорить я не успела. Адвокат наклонился и поцеловал меня прямо в губы.

      – Я с тобой, – заверил он меня. – Где у тебя кастрюли?

      Только этого не хватало!

      Я в поварята к доморощенному шеф-повару не нанималась, и если он еще даст мне хоть одно поручение, я выставлю его за дверь с его подношениями.

      Хмыкая носом и злясь, я полезла в стол-тумбу, достала кастрюлю под пельмени.

      Возможно, Аркадий Степанович был не только адвокатом и поваром-любителем, но еще и экстрасенсом, потому что больше он меня к процессу не привлекал.

      Угнездившись на угловом диванчике, я подперла кулаком щеку и со все возрастающим любопытством наблюдала за театрализованным представлением, которое разворачивалось на моей кухне.

      Быстро освоившись, Аркадий обвязался моим фартуком и поставил воду на огонь. Пока грелась вода, он ловко нарезал кружками батон, намазал маслом и выложил на блюдо. Затем вскрыл банку с икрой, разложил ее ложкой на бутерброды и каждый украсил листиком петрушки. Видимо, увлекшись, Бирюков стал насвистывать до боли знакомый мотив. Пока я мучительно вспоминала, что это за мелодия, яблоки были вымыты и ловко нарезаны тонкими дольками вокруг сердцевины.

      Стол был накрыт, от пельменей поднимался пар, а я так и не смогла вспомнить ни названия, ни исполнителя мелодии. Зато поняла, насколько голодна.

      – Где у тебя бокалы? – осведомился Бирюков.

      Я достала из шкафчика бокал с тонкой позолотой по краю для шампанского и такую же стопку для конька.

      Аркадий свинтил крышку с водки, когда очередь дошла до шампанского, я на всякий случай прикрылась диванной подушкой. На этот раз все обошлось, Аркадию удалось приручить пробку. Он налил себе водки, мне шампанского, и поднял стопку.

      И я не удержалась от вопроса:

      – Аркадий