Смерть под золотым дождем. Наталия Антонова

отношения. Анита сидела в столовой в полном одиночестве и пила кофе. Услышав шаги мужа, она даже головы не повернула.

      – Нам нужно поговорить, – сказал Гордей.

      – Тебе надо, ты и говори, – презрительно отозвалась она.

      Тон жены не прибавил Гордею Тимофеевичу хорошего настроения.

      – Всё, змея подколодная, – объявил ей Трифонов, – я подаю на развод.

      И куда только подевалось всё напускное спокойствие супруги. Анита пришла в бешенство,

      – Что? – взвизгнула она. – Тебе мало того, что ты изменяешь мне с всякими девками, так ты ещё и кинуть меня решил! Ничего у тебя не выйдет! Я не то, что твоя тихушница первая жена Маринка. Даже судиться с тобой не стала, удовольствовалась тем, что ты ей бросил с барского плеча. А ведь добрые люди порассказали мне, что она пахала наравне с тобой. Обобрал её до нитки!

      – Не ври! Я честно отдал жене её долю!

      – Как же, отдал ты! Живоглотина! А Маринка твоя дура набитая!

      – Закрой рот, – рявкнул Трифонов, – и не смей своим поганым ртом трогать имя Марины.

      – Ах, святая Марина, – насмешливо воскликнула Анита, вскидывая руки вверх. – Что же ты бросил свою святошу? Молоденького мясца тебе, старому козлу, захотелось?

      – Умолкни, гадюка! Так бы и придушил собственными руками. – Гордей непроизвольно вытянул обе руки вперёд и зашевелил пальцами.

      – Так бы, да не так бы, – она сунула ему под нос фигу, – руки у тебя коротки!

      – Это мы ещё посмотрим, – пригрозил он, – у кого руки короткие, а у кого длинные.

      – И смотреть нечего! Если не прекратишь с этой девкой таскаться, я ей серной кислотой в зенки бесстыжие плесну! Будет знать, как чужих мужиков из семьи уводить!

      – Окстись! Можно подумать, что ты не увела меня из семьи.

      – Я просто взяла то, что плохо лежало, – усмехнулась Анита, – можно сказать, валялось без присмотра.

      Они бы могли ещё долго скандалить. Но Анита должна была сегодня ехать в ресторан на юбилей одного из своих друзей. Трифонов, естественно, отказался составить ей компанию, и она, испепелив его на прощанье взглядом, уехала одна.

      – Слава тебе господи! – вырвалось у Гордея. – Тишина наступила.

      Он остался в доме совсем один. И подумал о том, что надо бы завести собаку. Вон у соседа справа от них, кажется, даже три. Однако все его размышления о собаке были пустым звуком. Гордей Тимофеевич не был готов посвящать своё время животным. Ему и людей хватало. На работе от людей вообще некуда было деться. А дома всегда была их домработница Елена Павловна Ревунова. С раннего утра до позднего вечера она перемещалась из одного помещения в другое, следя за порядком в доме. Свою городскую квартиру Ревунова сдавала и жила на полном обеспечении в доме хозяина. Такое положение дел устраивало не только саму домработницу, но и супругов Трифоновых. Но сейчас Елены Павловны в доме не было уже неделю, она была в отпуске, отпросилась, чтобы помочь дочери с дачей и детьми. И Анита отпустила её неожиданно легко. Гордей ещё подумал тогда подозрительно: «Что это на неё нашло?» – но быстро выбросил эту мысль из головы.

      Была у Трифоновых ещё приходящая