Семь портретов. Александра Флид

обидеть.

      – Что ты, я ведь и вправду не знала. В следующий раз уже не ошибусь.

      Вечером о тротуарах никто не заботился, и теперь под ногами слегка хрустел тонкий слой успевшего опуститься снега. Робби шел впереди, и Рита наблюдала за его походкой, движениями, и тем, как он оглядывается по сторонам.

      Не видит ничего красивого, хочет скорее вернуться домой. Ничего страшного, сам вызвался, пусть терпит.

      Что если бы он шел не один, а с другом? Наверняка, они нашли бы, о чем поговорить.

      Она даже улыбнулась своим мыслям.

      – И часто ты так ходишь? – поинтересовалась она, когда они приближались к следующему кварталу.

      – Нет. Сегодня в первый раз вышел под снег.

      – Правда? Не похоже.

      – Просто в прошлый раз я ехал в омнибусе и смотрел в окно. Открыл для себя много нового, подумал, что, возможно, и вам понравится.

      Она повернулась к нему и осторожно взяла за запястье, сжав руку через толстую ткань пальто.

      – Спасибо тебе, Артур. Это волшебно.

      На всех виденных ею открытках художники пытались ухватить ощущение праздника. Блестящие ленты, лаковое покрытие, ангелочки и игрушки, подарки – все эти атрибуты праздничной жизни непременно изображались на открытках, края которых обязательно были украшены каймой орнаментов и замысловатых завитков. Но настоящее ощущение легкости и волшебства возможно и без всего этого. Заснеженная ночная улица не нуждалась в украшениях – нужны были лишь невысокие фонари.

      – Вокруг так красиво. Это вдохновляет, – сказала она, отпуская его руку. – Кажется, я начинаю понимать, что нужно для открыток, чтобы они получились необычными и светлыми.

      Широкая дорога, уходящая в перспективу и озаренная светом редко расставленных фонарей, на бумаге выглядела не так красиво, как в жизни. Рита долго не могла понять, что же ей нужно на самом деле, и добавляла то одни, то другие детали, стараясь уловить то самое чувство, возникшее при прогулке.

      По обоим краям от дороги выросли здания – учебные центры, фабрики и парки. Разумеется, на то, чтобы выписывать все в деталях, просто не было времени – пришлось ограничиться небольшими отличительными чертами. В окнах предполагаемого института красовались не занавески, а микроскопы и глобусы; фабрику нужно было выделить трубами и эстакадами.

      В конечном счете, ночное небо было решено сделать светлым, и загадка исчезла. Зато появилась дорога, на которой не было препятствий. Не было машин, карет и экипажей. Не было прохожих. Была лишь чистая перспектива. Мечта о том, что каждый из этих мальчиков, одноклассников Робби, сможет пройти по этой дороге и остановиться у нужной точки. Кто-то станет финансовым предпринимателем, кто-то юристом. Робби тоже будет волен выбрать свою остановку. Когда пожелает.

      Она сомневалась, стоило ли убирать фонари – зачем же нужен искусственный свет, если на открытке уже нет никакой ночи? И все же, они придавали картинке какую-то целостность