Браконьеры и другие рассказы. Рафаэль Сабатини

только это и спасло меня. Сегодня я промышлял возле Петерсфилда и разжился тугим кошельком; по пути домой я решил заглянуть в придорожную гостиницу и угостить себя пинтой кларета. Хм-м, если бы конюх своевременно не подал мне знак, меня, может статься, угостили бы кое-чем покрепче кларета, а вы никогда более не увидели бы капитана Эванса, – разве что на эшафоте, – он вытянул ноги и наконец-то сумел перевести дух. – Вот так-то, ребята. Дайте-ка мне лучше чего-нибудь выпить.

      Джейк встал со своего стула и подал ему кувшин, на дне которого плескалось немного эля. Но капитан был рад и этому. Двумя большими глотками осушив кувшин, он затем вытащил из кармана кошелек, тот самый, ради которого сегодня рисковал жизнью.

      – А теперь, друзья мои, пришла пора расставаться, – сказал он. – Сыщики гонятся за мной по пятам и сейчас нам нельзя сбиваться в стаю. Если мы останемся вместе, вы только свяжете меня своим присутствием, да и вам самим небезопасно болтаться рядом со мной. Подождем с полгодика, пока Портсмутская дорога не надоест Бэлдоку и его ищейкам. Я вернулся сюда только для того, чтобы предупредить вас обо всем этом. А чтобы облегчить вашу жизнь, вот вам на первое время. – С этими словами он разжал руку, державшую кошелек, и тот с мягким стуком упал на стол.

      Столь необычная щедрость и благородство поступка, тронули бы кого угодно, но только не Джейка с Натаниэлем, чьи сердца окончательно закоснели в алчности и жестокости. Тощие пальцы Джейка по-ястребиному хищно вцепились в кошелек, и в его глазах появился недобрый блеск.

      – Вас не упрекнешь в скупости, капитан, – с едва заметной усмешкой пробормотал он.

      Капитан Эванс встал.

      – А теперь прощайте, – сказал он.

      В ту же минуту они набросились на него. Нападение застало капитана врасплох, и им сразу удалось повалить его на пол. Он был ловок и проворен, почти не уступая в силе обоим, но, в конце концов, они сумели одолеть его и крепко связали заранее приготовленными веревками. Натаниэль поднял один из стульев, опрокинутых во время схватки, и на него усадили на извивающегося и изрыгающего проклятия капитана Эванса.

      – Да кто же вы такие, черт побери? – спросил он, убедившись в своей полной беспомощности. – Неужели я ошибся и не отличил грязных сыщиков от честных людей?

      На это, однако, у Натаниэля был давно готов ответ.

      – Ты обозвал меня поросячьим рылом, – заявил он, всем своим видом, показывая, до какой степени такое обращение оскорбило его.

      – Вот в чем дело, – протянул капитан. – А еще ты, наверное, вспомнил, что моя голова оценена в сотню гиней, которые получит тот, кто сумеет взять меня живьем?

      Он хотел было продолжать в том же духе, но вовремя осекся, понимая, что браниться в его положении бесполезно. Он отлично знал цену своим противникам, и не сомневался, что если это окажется выгодным, они предадут друг друга с той же легкостью, с какой предали его. На этом можно было попытаться сыграть.

      – О, черт! – воскликнул капитан Эванс и расхохотался, настолько