Проклятие на удачу. Юлия Atreyu

мь лет под опеку дядюшки Роя и тетушки Флер. Меня привел к ним человек, лицо которого скрывал глубокий капюшон синего балахона. События той ночи практически стерлись из памяти, оставив в голове лишь смазанные образы, например как мой спутник держался за один бок, передвигаясь с большим усилием. Мы делали частые остановки, чтобы он мог отдышаться. Мужчина явно был тяжело ранен, но старался оставаться хладнокровным к своему положению и целенаправленно шагал в сторону деревни, которая обозначилась вдали огоньками во тьме. Отыскав местный постоялый двор, он снял со своего пальца перстень и сунул его мне в руки, наказав хранить талисман, пока за мной не придут. Я не успела ни о чем спросить. Оставив меня ожидать на пороге, он скрылся за дверью и долго не возвращался, а когда вновь появился, вслед за ним вышел хозяин заведения – сонный лысый мужичок лет пятидесяти. Это был дядюшка Рой.

      – Здравствуй, Майя! Я рад, что ты погостишь у нас некоторое время.

      Трактирщик посмотрел в мои пустые загипнотизированные глаза и, не дождавшись ответа, взял под руку, увлекая внутрь помещения. Тяжелая дубовая дверь захлопнулась за спиной. А дальше – ночь в бреду, кровать, тусклое свечное пламя в небольшой комнатке и скомканные обрывки воспоминаний: блики факелов, играющие на высоких каменных стенах, бесконечная лестница вниз, крики людей и бегущие войска… Потом хлопок, застывший на мгновение взгляд мужчины в синем балахоне, лиловый камень на перстне… И снова тьма…

      Дядюшка Рой и тетушка Флер тоже понятия не имели, откуда я родом, хоть и называли меня непростой. Мой проводник им не представился, только вручил узелок с золотыми монетами, предупредив, что мне требуется приют на некоторое время, и исчез. Хозяева «Лисьей норы» были прямодушными людьми, но своего не упускали. Они без вопросов приняли на постой незнакомую, богато одетую девочку, чье проживание было щедро оплачено на многие месяцы вперед. Но весны сменяли зимы, а за мной никто так и не вернулся.

      Когда деньги закончились, и стало ясно, что ни близкие, ни дальние родственники уже не объявятся, дядюшка Рой предложил мне работать официанткой. Оплаты труда, которая при каждом удобном случае урезалась, хватало, чтобы снимать крохотную комнатку над харчевней, и я с разрешения дяди могла брать хозяйского жеребца, если хотела совершить конную прогулку или вылазку в соседний городок на ярмарку и за покупками.

      В целом я была довольна своей жизнью, но все же, снедаемая любопытством, прихватив с собой кольцо – единственную связь с прошлым, – несколько раз ходила к ведуньям. Меня мучали вопросы происхождения: где родители и мой настоящий дом, кем был тот мужчина в капюшоне и почему он оставил меня у незнакомых людей совершенно одну. Однако после очередного похода к прорицательнице, которая зачем-то обмазала мне лицо свекольным соком и закапала всю одежду свечным воском, а взамен выцедила из себя: «Любили тебя родители, ох любили! Хорошая ты девка!» и содрала за это накопленный потом и кровью пятак серебра, я решила, что всему свое время и правде тоже. И размениваться на фальшивых гадалок больше не стала.

      Но вернемся к сегодняшнему утру. Я вылезла из нагретой постели и сладко потянулась. За окном кричали поздние петухи, а маленькие комнатные часы указывали на цифру семь. Быстро нырнув в хлопковые брюки и косоворотку, я умылась из тазика прохладной водой и, отхлебнув мятного настоя, заглянула в настольное зеркало. Беспорядочно обрамляющие голову коротко стриженные пряди цвета выгоревших пшеничных колосьев; веснушки, которые из года в год как по волшебству появлялись, стоило первым солнечным лучам коснуться моего лица; обычные серые глаза – я часто вглядывалась в них, узнав от одной заезжей ворожейки, что если долго и сосредоточенно смотреть на себя в зеркало, могут открыться потаенные знания или случиться откровения души. Но, видимо, не в этот раз. Не узрев в отражении ничего нового, я вышла из комнаты и бодро поскакала вниз по ступенькам.

      Как раз в этот момент в таверну шумно вошли хозяева повозки, оставив ее на смотрителя конюшни при постоялом дворе. Двое рослых детин в самом расцвете сил, с рыжими копнами вьющихся волос, светлыми глазами, носами-картофелинами и открытыми взглядами. Молодые люди, похоже, были братьями, родство которых выдавали не только схожие черты румяных лиц, но и голоса. Их компанию разбавляла девушка крепкого телосложения приблизительно моего возраста и роста. Русые волосы незнакомки были заплетены во множество мелких длинных косичек, перехваченных у основания шнурком. Ее облачение, в отличие от парней, одетых по-дорожному, имело скорее военный характер, если можно так назвать плотно облегающие брюки, подпоясанные тяжелым кожаным поясом, который был увешан различными видами ножей и кинжалов, варьирующихся по размеру и форме, метательными звездами и дротиками. Довершали боевой образ девушки меч на ремешке, перекинутом наискось через плечо поверх рубашки, и колчан со стрелами при отсутствии лука. Не одну меня удивило количество оружия и загадочная причина его единовременной необходимости. На вновь прибывших подозрительно косились несколько пар глаз из разных углов харчевни.

      За барной стойкой уже трудился дядюшка Рой. Он кивком поприветствовал меня. Я кивнула в ответ и устремилась вслед за троицей к столику в самом закутке «Лисьей норы», который тут же