Тринадцатая реальность. Геннадий Владимирович Ищенко

отец.

      Он вошёл в комнату и занял единственное здесь кресло, а я, немного постояв, сел на край кровати.

      – Что ты наговорил матери? – строго спросил он. – Когда она со мной говорила, чуть не плакала!

      – Извини, но я буду жить своим умом, – ответил я. – Если тебя это не устраивает, я сниму квартиру.

      – А чем будешь расплачиваться? Насколько я знаю, тебе в редакции не заплатили ни копейки и могут вообще не взять в штат.

      – Могут, – согласился я, – но, скорее всего, возьмут. А если даже и нет… Я устраиваю Николая Дмитриевича как зять, а он не оставит без помощи свою единственную дочь. Не хотел спешить со свадьбой и пользоваться его деньгами, но если ты не оставишь мне выхода…

      – Шантаж, – задумчиво сказал отец. – Неужели она действительно так хороша, что ты готов из-за неё рвать семейные связи?

      – Из-за любви люди способны на многое, – ответил я, – а связи будешь рвать ты, а не я.

      – Пригласи её к нам, – сказал он. – Посмотрим на твой выбор. Только предупреди заранее.

      – Подожди, – остановил я его. – Скажи, тебе известен такой человек, как Владимир Ульянов?

      – А зачем это тебе? – поинтересовался отец. – Спрашиваю, потому что его давно убили. Это было задолго до запрещения партии социал-демократов и даже до начала моей службы в департаменте.

      – А чем вы занимаетесь в своём делопроизводстве? – спросил я, меняя тему разговора. – Из названия понятно, что законами, но ты дома никогда не рассказывал о работе, а потом выказывал недовольство тем, как я к ней отношусь. Чем ты сегодня занимался?

      – Тебе это действительно интересно? – удивился он. – Ну что же, кое-что можно рассказать. Только учти, Алексей, что такой разговор не для твоих друзей и тем более не для газеты. Занятие у меня было паршивое. У нас в Думе есть комитет по законодательным инициативам, так вот, сегодня я собачился с товарищем председателя этого комитета. Проект любого закона, если он поступает на обсуждение, сначала должен рассматриваться у нас. Это не касается сенаторов из Государственного совета, только депутатов. Фракция кадетов прислала нам на рассмотрение законопроект о легализации употребления морфия и героина. Мало им закона о лёгких наркотиках!

      – И чем мотивировали? – спросил я.

      – Чем мотивируют в таких случаях! – сердито сказал отец. – Нарушение свобод потребителей. Людей лишают удовольствия и нужных лекарств из-за совершенно незначительных побочных явлений. В конце концов, каждый человек вправе распоряжаться своей жизнью, а у нас дефицит бюджета. Даже не постыдились напомнить о двух миллиардах доходов от продажи водки!

      – И чем всё закончилось? Ты его вернул?

      – Написал заключение и вернул, только толку-то! Не та я величина. Даже если упрётся моё начальство, найдутся способы нас обойти.

      – А кто его лоббирует? – задал я вопрос, уже догадываясь, что он мне ответит.

      – Слова-то какие