Аромат волшебства. Книга вторая. Элтэнно. Хранимая Звездой

пихнул его сапогом легонько. А затем ещё раз намного сильнее, так как очень расстроился.

      – Тьфу, бесовское отродье, всю штанину об тебя замарал!

      То правда была. Мешок из-под сажи был так грязен, что даже на месте, где Витька спать пристроился, чёрное пятно образовалось. Дождём бы его, конечно, смыло, но… Мальчик равнодушно поглядел вослед беспрерывно брюзжащему прохожему, сел на корточки и начал под шеей чесать. Он уже полторы недели не мылся, но ещё не привык к такому. Тело покамест ужасно зудело. Хорошо хоть ногти как-то заострились, удобно ими самого себя скрести стало. Шкряб‑шкряб и не чешется больше.

      – Мурм, – аж довольно пискнул Витька, когда зуд прошёл. А затем на ножки поднялся и потянулся. Время ещё было очень раннее, солнце только показало свои первые лучи, но уж больно хорошей природа показалась, чтобы обратно в мешок чёрный от сажи лезть. Даже воздух какой-то такой, особенно свежий.

      Витька с удовольствием в себя воздух втянул. И таким сладким, вкусным он ему показался, что мальчик даже глаза от удовольствия прикрыл.

      – Мурм.

      Это словечко «мурм» он совсем недавно в привычку бормотать взял, но при этом даже не задумывался откуда сумел такого набраться. А затем наваждение прошло. Помотав головой, мальчик широко зевнул, прикрывая рот ладошкой. После чего привычно повыше штаны натянул и поглубже засунул в них грязную рубашку. Сделал он это чтобы книгу основательней скрыть. Витьке не хотелось расставаться со своим сокровищем. А то было тут дело, припрятал он ботинки…

      Эх, лучше бы дозволил их Федюне продать! Всё равно не нужны они ему стали. Зачем, когда большую часть дня внутри труб ползаешь?

      Но нет, пожалел. Припрятал… А кто-то ушлый нашёл и забрал. Так что теперь Витьке не хотелось, чтобы с книгой также вышло. Из-за этого мальчик её всегда к телу прижатой держал, крепко-накрепко привязывал к пояснице и хорошо ведь держалась. Словно понимала, что потеряться может. Витёк даже нечасто узел верёвки поправлял. И ведь что удивительно, даже в дымоходах она ему не мешалась. Видно тоненькая была, вот и прилегала к телу аки влитая.

      Покуда малыш себя в порядок приводил, призрачный, ни для кого не видимый дракончик потянулся и начал свою бесполезную охоту на какую-то пичужку. Совсем ему в ум не шло, что никого он не поймает. Как умер маленьким и глупым, таким и остался. Нисколько не поумнел. Разве что в последние дни счастливее стал. Радовался он обществу Витеньки – то ли за друга, то ли за брата почитать его начал. Всем сердцем своим драконьим к человеку проникся.

      – Ох ты ж глянь, уже под окнами окаянный бродит, – между тем высунула свой нос из окна сварливая жена Семёна Михалыча. Желтоватый чепчик на её голове съехал, а ворот ночной сорочки был заляпан чем-то сальным. Но женщина своего внешнего вида нисколько не стыдилась. Живя с мужем-трубочистом не настираешься, вот она давным‑давно и перестала за собой следить.

      – Мешаю? – перепугался Витёк. Ему было страшно, что из-за этого от Семёна Михалыча попадёт. Тот ведь страсть как не любил, когда жена ворчит, а потому