Томится душенька на зоне. Владимир Колычев

сцены.

      – В нашей интерпретации пьеса начинается именно так. «Ромео и Джульетта» на современный лад. У него белошвейка для души, у нее кучер для тела. Не зная, что такое любовь, они бессовестно предаются разврату, но потом влюбляются друг в друга, и уже больше не нужны им ни белошвейка, ни кучер. Но белошвейка Монтекки и кучер Капулетти против их любви, они строят козни. В этом и состоит интрига моего фильма... Ну а в конце еще круче. Ромео и Джульетта не выдерживают изнуряющего секса и умирают в объятиях друг друга...

      – Это шутка такая или сценарий порнографического фильма? – холодея от страшной догадки, спросила Евгения.

      – Зачем нужна порнография, если есть более прекрасный и возвышенный эротический жанр. «Ромео и Джульетта», мягкая эротика... Сниматься, детка, будешь без трусов, но ниже пояса тебя показывать не станут, – глумливо, с демоническим проблеском во взгляде улыбнулся «режиссер».

      – Я не хочу сниматься. Я хочу домой!

      Евгения повернулась к нему спиной, но «ассистент» преградил ей путь.

      – Сначала съемки, а потом домой, – хищно усмехнулся он.

      – Ты же актриса! А настоящей актрисе все равно, в каких фильмах сниматься!

      Она узнала этот голос. Адам?! Он-то что здесь делает?

      Он спускался по лестнице с важным и снисходительно-насмешливым видом третейского судьи, которому решать, быть унизительным съемкам или нет.

      – Адам, что здесь происходит? – в надежде на помилование обратилась к нему Евгения.

      – Как что? Сбывается твоя мечта, – измывательски хмынул он.

      – Это ты все подстроил? – чуть не плача спросила она.

      Сама должна была догадаться, что Адам не оставит ее в покое. И Олег Коготков мог подыграть ему, что, собственно, он и сделал. Это Адам вырыл для нее яму, а его дружки ее туда загнали. Их трое, и нет никого рядом, кто мог бы им помешать. Евгения остро осознавала, что она целиком во власти привыкших к безнаказанности мажоров.

      – Не подстроил, а устроил. Ты же хотела сниматься в кино. И с режиссером хотела переспать... Я буду твоим режиссером...

      – Но я не хочу сниматься.

      – А ты уже снялась, сучка! – презрительно скривился он. – Ты что, думала, с лохом связалась? Козью морду мне делала. Думала, что я стерплю? Нет, прогадала ты, детка! Пора исправлять свои ошибки...

      – Я ничего такого не делала. Я хочу домой...

      – Сначала съемки, а потом домой... Гена, камеру!

      «Ассистент» вышел из холла, но скоро вернулся с видеокамерой в руках.

      – Не надо, – Евгения была близка к истерике.

      – Раздевайся, – потребовал Адам.

      – Я не могу!

      – Перед Олежей раздевалась, а передо мной не можешь?

      – Раздевалась, но для журнала...

      – А это для кино!

      – Это не кино, это порнография!

      – Сама ты порнография!

      Адам резко подался к ней, руками схватил за ворот кофты, сильным движением разорвал ее на две части. Евгения очень пожалела, что оставила бюстгальтер дома.

      – Шлюха ты! – в бешенстве заорал на нее Адам. – И только попробуй сказать, что это не так!

      –