Быть ближе к тебе. Елена Сотникова

даже будучи беременной, производила впечатление непорочной, неискушенной девы, чем не могли похвастаться многие девственницы, особенно в наше вседозволенное и свободное от строгих нравов время.

      И такой природный магнетизм не оставлял равнодушным. Манил, дурманил, пробуждал мужские инстинкты, заставляя забыть о ее причастности к нашему горю.

      Да, Арсению далеко до святого, но какими бы ни были наши семейные отношения, он был мне братом! И я не мог позволить какой-то проходной девке разрешить себя одурачить!

      Черт!

      Желудок снова напомнил о себе громким урчанием.

      Открыл контакты, пролистывая номера в поисках нужного, но опять не успел. На экране вспыхнуло имя начальника охраны, звонка которого я ждал со вчерашнего дня.

      – Да, Кирилл. Слушаю, – забыл тут же об ужине.

      – Егор, ты просил отзвониться, как только я узнаю что-то важное. Так вот, насчет этой Юли Арташовой… – сразу отрапортовал он.

      Я весь подобрался, ожидая сухих конкретных фактов, которых мне как раз и не хватало для целостной картины.

      – Есть что-то интересное?

      – Есть. Могу скинуть на почту. Или сам зайдешь, как будет время?

      – На почту, – отрезал, не думая. – Завтра все равно будет не до того.

      Глава 4

      Я крутила в руках свой телефон весь вечер и полночи. Это было похоже на издевательство: оставить мне мою вещь, в которой хранится часть прошлой жизни, важные моменты, – и, насмехаясь, пожелать удачи в подборе пароля.

      Я перепробовала кучу вариантов, узнала у врачей свою дату рождения, вбивала наобум набор цифр и комбинаций – и ни-че-го.

      Смартфон упорно не хотел мне приоткрывать завесу тайны. Надежда на то, что кто-нибудь позвонит и таким образом я смогу зайти в данные устройства, тоже провалилась. Мне не оставалось других вариантов, кроме одного: сидеть и ждать Егора, чтобы всеми правдами и неправдами выведать у него важную для меня информацию.

      Ну либо еще кого-то из моих близких, кто поможет пролить свет на покрытое мраком прошлое.

      Ведь должны быть у меня друзья? Родные?

      Какие-нибудь сочувствующие люди?

      Хоть кто-то же обязан быть!?

      Следующий день начался по типу предыдущего: неприятное гнетущее пробуждение, осмотр врачами, куча процедур, забор анализов.

      Не хватало только визита Егора. Вот его-то я ожидала с нетерпением, кусая губы и заранее продумывая вопросы.

      Ближе к обеду, когда я лежала на кушетке, обвитая кучей датчиков, и вглядывалась в необычный рельефный потолок, в процедурную кто-то зашел. Мелькнули два белых халата и стройные фигурки в проеме, не загороженном медицинской ширмой.

      Раздался тихий женский голос. Я не прислушивалась вначале, погрузившись в свои мысли. Медперсонал периодами заходил проверить, как дела, или взять какие-то бумаги. Поэтому не сразу поняла, о ком речь, пока ухо случайно не уловило брошенную сочувствующим тоном фразу:

      – …бедная, такая молодая. Хорошо хоть, сама выжила и ребенка сохранила!

      – Уверена, что ей повезло? – так же