Дневник московского пАдонка – 2. Александр Дым (LightSmoke)

не в состоянии был выразить.

      Она что-то говорит, я вдруг понимаю, что несу какую-то чушь в ответ, поскольку думаю вовсе не о том, что говорю. «Но что мне делать, но как же быть мне… не знаю никак», – голос Земфиры из привязавшейся благодаря 101.7 песенки звучит в голове, на 100 % озвучивая мое смятенное состояние.

      Мы идём и мне до смерти хочецца молчать и просто идти рядом, смотреть на неё и впитывать. В ней есть то, чего я больше не встречал почти ни в ком из своих знакомых. В ней есть порода. Более точного термина я ещё не нашел. Хотя, наверное, глупо вешать ярлык на то, что можно лишь видеть и чувствовать, но никак нельзя в полной мере описать словами. Её мимика, красиво разлетающиеся брови, как она говорит. Как ест. Как спит. Во мне этого нет, я другой, я ближе к беспородным детям улиц.

      Я до смерти жалею, что пошёл на эту встречу… и в то же время я рад. Поскольку я этого боялся и хотел последние годы. Я много и глупо шучу, чтобы она засмеялась, и мне это даже удаёцца, хотя я никогда не считал своё чувство юмора удачным. Просто мне хочецца видеть её улыбку и слышать смех. И это сегодня получаецца у меня сполна.

      Мы куда-то шли, где-то петляли, я знаю эти улочки как пять пальцев, но сейчас перестал палить обстановку. Слишком начало рвать башню.

      Уже за 10, и мы заходим в метро. Китай-город. Она едет в одну сторону, мне – в переход. Я сам так и не понял, что же случилось. Я поцеловал её в щёчку, а через мгновение обнаружил, что я её обнимаю и что-то говорю на ухо. Потом она плакала и тоже обнимала меня. Мне и самому хотелось плакать. Я всё-таки хочу быть с ней. И она со мной. Она многое мне сказала. Я её бросил, она пыталась меня забыть, потом наоборот. Мы просто НЕМНОГО изгадили друг другу жизнь. Абсурдная ситуёвина. У неё своя квартира, её там ждет человек, который спит с ней и называет её «любимой», который может дать ей материально всё, что она захочет. Вдобавок её достаточно денежная работа сейчас зависит от него. В квартире этажом ниже ждут родители и на расстоянии телефонного звонка – друзья и подруга, одобряющие этого человека и считающие меня ублюдком, или не совсем ублюдком, но и не слишком хорошим. Конечно же, я – хороший, хотя и немного ублюдок. Это если кратко; на самом деле всё ещё замороченнее, в разы, куда как замороченнее… «Ща так модно», как говаривал стос по кличке Пи-о, бритый, с которым я плотно общался пару лет своей молодости. Говорил он так про всё и на любой вопрос по поводу чего-либо, будь – про мокрое пятно в районе ширинки на своих джинсах, про шрамы на голове, на вопрос мамы, почему он опять пьян и избит – абсолютно на любой вопрос в ответ летело неизменное – «Ща так модно».

      Она хотела того же, что и я – ЗАБЫТЬ. Периодически мне жутко хотелось ей позвонить и только Создатель знает, каких мне временами стоило сил ничего не делать и честно пытацца забыть всё, никогда не показывать своей боли окружающим, по крайней мере, внешне. Она позвонила первой. Она нашла удовлетворение для тела, но её замучила душа. Она отказалась выходить замуж за своего бойфренда; он звал её неоднократно. Она сказала, что хочет ребёнка