Безбашенная. Янка Рам

разделась и пошла на улицу.

      – Что? Сколько тебе было?

      – Шесть.

      – Чёрт… – крутит он ручку. – Очень жаль, что я игнорировал периодизацию детской психиатрии. Шесть… Шесть… Ты осознанно пошла раздетой на улицу в шесть?

      – Да. Это была терапия. Я решила так вылечить себя от этого сна. Периодизация тебе сейчас никак не поможет, потому что у меня было опережение психологическим возрастом физиологического. В шесть я была уже очень взрослым ребёнком. Исправь, если я ошибаюсь, но обычно аналитический отдел мозга, который отвечает и за абстрактные формы мышления, начинает полноценно функционировать к девяти, так?

      – Так.

      – У меня, как у аутиста, он работал с самого начала.

      – Я не уверен насчёт аутизма.

      – Почему?

      – Аутисты не выпускают своих переживаний, не налаживают контакт с окружающими людьми, путают фантазии с реальностью. Дефекты когнитивного развития и поведенческих норм.

      – И что не так? – прищуриваюсь я.

      – Они аутсайдеры. Ты – наоборот.

      – У меня фазированное обострение синдрома.

      – Так не бывает.

      – Тогда я родила новую форму аутизма.

      – Нет… – недоверчиво качает он головой. – Ты устанавливаешь социальные контакты.

      – Со своими фантазиями. Как обычный аутист. Просто я надеваю эти образы на людей и позволяю моим фантазиям интегрироваться с реальностью.

      – Стоп! Ты эмоциональна.

      – Это фазированно. Бывают эпизоды, когда я замыкаюсь и выпадаю.

      – Аутизм не проявляется фазами.

      – Тогда я родила новую его форму. Моя энцефалограмма, как у аутиста.

      – А чем они, по-твоему, отличаются?

      – В бодрствовании слишком активна мозговая деятельность отделов, ответственных за сновидения. А в фазе сновидения активны волны, характерные для бодрствования.

      – Детка, никто в науке таких закономерностей не проводил!

      – Я провела.

      Встряхивается.

      – Опустим пока аутизм.

      – Окей. К аналитическим способностям и моей обнажёнке… Всё время анализировала, сколько себя помню. Абстрагировала свои выводы в тезисы. Обобщала. А помню я себя с десяти месяцев.

      – Удалось? Твоё прилюдное обнажение купировало навязчивые сны?

      – Удалось.

      – Тебя наказали?

      – Меня наказали, но это был последний раз, когда меня наказали за это.

      – Потому, что ты больше так не делала?

      – Потому, что я сказала, что буду выходить каждый раз голой, если меня будут за это наказывать, и что мне понравилось. На следующий день я, как и обещала, вышла опять. После этого у мамы была истерика, так как моя спина и задница были располосованы ремнём. И окружающие увидели меня не только голой, но и избитой.

      – Ты делала это намеренно! Дрессировала их.

      – Конечно. Родители меня бесили своими слабостями и невозможностью относиться к происходящему открыто. И я бесновалась. Страх и боль были уже разделены. Поэтому