Безбашенная. Янка Рам

умная девчонка…

* * *

      В середине репетиции мне резко плохеет: голова кружится, в глазах темно. Качнувшись к стене, опираюсь на неё рукой и закрываю глаза. Звуки доносятся, словно из-под толщи воды. Чтобы не упасть – ноги совсем не держат – я ложусь спиной на стену и, не открывая глаз, съезжаю вниз. Вторые сутки голодовки, говорят, самые тяжёлые.

      – Жень? – словно откуда-то издалека слышу встревоженный Санин голос. – Женя! – чуть ближе.

      Потом его горячая рука ложится на мой холодный, мокрый лоб. Глаза не открываются. Подхватив за талию, он зачем-то тянет меня вверх.

      – Что-то мне нехорошо… – ложусь я головой ему на плечо.

      – Пойдём, – обхватив за талию, он на глазах у шушукающихся девчонок ведёт меня к выходу из зала.

      Перед глазами мелькают жёлто-чёрные точки.

      – Залёт… – слышу подъ**ку Кати, когда мы проходим мимо неё. – Кого поздравлять – Ожникова или Аронова?

      – Не рот, а выгребная яма с банальностями! – фыркаю я, опережая Чеширского, уже собравшегося рявкнуть. – Хоть противогаз надевай…

      Что она отвечает, уже не слышу, потому что в ушах резко начинает шуметь, колени подкашиваются.

      Саня ловит меня.

      Но почти сразу я прихожу в себя.

      – …Крис или Аронова… быстрей… – кого-то просит Ожников.

      Усадив на стул в фотопавильоне, тревожно вглядывается мне в глаза.

      – Просто поплохело! – развожу руками. – Не надо паники.

      – Катя случаем не права? – закусывает он губу.

      – Вы, коты, такие беспокойные создания, – хихикаю я. – Не волнуйся! Это, скорее, от обратной стороны процесса. Его предположение сегодня опровергла моя физиология.

      Выдохнув, он наливает мне из графина стакан воды. Моя рука рефлекторно дёргается и тут же застывает. Но Ожников настойчиво впихивает мне стакан в руки.

      – Ты меня так не нервируй! Мы, коты, ещё и очень впечатлительные создания!

      В павильон влетает Олег. Игнорируя Ожникова, он присаживается передо мной, заглядывая в глаза.

      – Аля сказала, что тебе стало плохо.

      Чеширский, видимо решив, что я в надежных руках, тихо выходит, оставляя нас вдвоём.

      – Мхм… Голова закружилась.

      – Почему?

      Вода выглядит очень вкусной, и мои пересушенные губы готовы потрескаться просто от одного взгляда на неё. Сдаваясь, я делаю пару маленьких глотков и ставлю стакан подальше.

      Олег пробегается пальцами под моими глазами.

      – Плохо спала?

      – Учу экзамен… И не позавтракала, – признаюсь я. – Мне нужно влезть в платье.

      Олег присаживается рядом со мной на стол.

      – Надо влезть в платье – не ужинай! – рассерженно. – Но завтрак должен быть полноценным.

      Я и не ужинаю… – ворчу про себя. И не обедаю… Видел бы ты ту «эльфийскую» красоту!

      – Поехали, я покормлю тебя, – тянет он меня за руку.

      Но резкий приступ тошноты не вдохновляет поддаться на этот соблазн.

      – Ой, нет! Не хочется… Да и репетиция… – пытаюсь