Похитители волшебной пыльцы. Евгений Вальс

Ансельм. – Чтобы всё тайное стало явным.

      Друзья взглянули туда, где стоял нарушитель наказа феи. От головы и до пояса Ансельм почти не изменился, а вот нижняя часть его тела обрела ещё две пары ног, напоминающих теперь суставчатые лапы громадного скорпиона. От скорпиона ему достался и хвост с ядовитым шипом на конце, и острые клешни, торчащие по бокам возле рта.

      – Ужасно выглядишь, – очнулась от изумления Клара.

      – Но поинтереснее, чем мы, – заметил Франсис. – А почему он скорпион, а я какой-то кальмар?

      – Что со мной произошло? – испуганно уставился на бывших друзей Ансельм.

      – Видимо, то, что ты пожелал. Наслаждайся, – огрызнулась Клара.

      – Я не просил превращать нас в чудовищ!

      – Тебя же не интересовали последствия, – вспыхнула Клара. – А я тебя предупреждала!

      – Я не хочу быть чудовищем! – воскликнул Ансельм и закрыл лицо руками.

      Клара хотела наброситься на него с упрёками, но Франсис её остановил:

      – Нам до рассвета надо как-то вернуть себе прежний облик, – сказал он. – Мы ведь не сможем в таком виде показаться родителям.

      – Рассвет уже наступил, – заметила Клара и прищурилась, высунув голову в проём арки. – Если не поспешим, придётся ждать следующей ночи, чтобы выйти на улицу и никого там не напугать.

      В подтверждение её слов часы на башне громким звоном сообщили, что уже пять утра и некоторым пора вставать.

      – Что же нам делать? – запаниковал Ансельм, цокая по полу шестью суставчатыми лапами.

      – Нам? – свысока посмотрела на него Клара. – Ты ведь сам сказал, что мы больше не друзья. Оставайся, станешь монстром ратуши. Фея точно не станет тебя расколдовывать.

      – Не бросайте меня тут! – взмолился Ансельм.

      Клара фыркнула и вытянула шею. Если бы свод был чуть ниже, она бы покарябала своим рогом потолок.

      – Кто-то хотел поспешить, – напомнил Франсис. – Сейчас улицы начнут заполняться людьми.

      Но заколдованные дети опоздали. Из окон ратуши послышались звуки пробуждающегося королевства. Однако не скрип ставен, не стук колёс о мостовую, не чьи-то радостные приветствия смешались в нарастающем голосе улиц. Слух детей пронзили вопли и крики, звон бьющегося стекла и грохот падающих на мостовую тяжёлых предметов. Это вопили проснувшиеся жители королевства: проклятье коснулось всех. Люди просыпались и обнаруживали на месте рук и ног конечности животных, вместо носа – клюв или пятачок, вместо кожи – чешую или перья. Они в ужасе метались по комнатам, бились о стены, выпрыгивали в окно или в панике выбегали из домов на улицу.