Теперь, или Снова «Неслучайные странности». Страшно философские небылицы длиной в Мысль. Валерий Екимов

за ним (кто виноват?), который любое движение вперёд напрочь сводит в исходную точку. А нам не нужно в исходную, нам с ней нужно вперёд, хотя б чуть-чуть, буквально на одно мгновение от того мгновения, как она полетела к нам. Исходная точка уже занята!

      А раз так, то вернёмся к вопросу: что требуется ТЕПЕРЬ лично от нас?

      Ох, тошнёшеньки! Вот завернул…

      И ведь это не конец логической цепочки. Сам по себе возникает вопрос: будет ли она помнить этот свой удивительный вояж во времени?

      Вряд ли.

      Ведь и тут должен действовать закон равновесия. Он во всём (вот бы это наконец понять всем нам!), материя сущности набирает свой естественный возраст, а её сознание стремительно молодеет, отбрасывая за ненадобностью метафизические знания бытия.

      Что поделаешь тут? «Что-то теряешь, но что-то находишь!» – известная формула.

      Таков закон сохранения Сути.

      Впрочем, в нашем с ней случае это-то как раз и не бесспорно: равновесие Мироздания человеческим умом не охватить. Её «Потерянная тетрадь» уже как три года живёт в нашем настоящем, о её генетически временном путешествии во времени знают ТЕПЕРЬ все, но ведь кто-то да должен был всю эту небылицу рассказать нам.

      – Ну, хорошо! – задумывается она. – А я могу… ТЕПЕРЬ просто посмотреть в зеркало?

      – Зачем?

      – Не знаю… зачем, – огорчается. – Просто мне очень хочется.

      – Хочется… что?

      – Увидеть.

      – Увидеть… кого?

      – Того, кто там в отражении.

      – Зачем?

      – Я хочу просто… знать.

      – Что?

      – Кто… сидит… во мне.

      – Или ты в нём, – задумываюсь.

      – Пусть так, – неохотно соглашается. – Мне просто очень, очень нужно увидеть… её.

      – И узнать… её?! – не столько подсказываю, сколько поражённо спрашиваю свою девчушку.

      – И узнать, – легко соглашается она.

      Вот оно! Наконец-то! Ура!

      Нашёл.

      Нашли.

      Умничка ж ты моя! Вот же оно то, что ТЕПЕРЬ должен сделать именно я, мы!

      Узнать! Просто узнать её, их в этом образе и… больше ничего. Как только это мы сделаем, их сущности расстанутся, и каждая из них, на мгновение задержавшись здесь со мной, в моём настоящем, отправится в своё время.

      – Будущее нигде не записано, дедушка, нигде!

      Боже ж ты мой, как мог я не признать тебя сразу!

      – Конечно, внучка, конечно, – соглашаюсь, улыбаясь широко раскрытыми… глазами и боясь спугнуть… этот поистине неподражаемый момент. – Но всё-таки в общих чертах оно, наше будущее, предопределено, и его безличностные контуры, если хорошенько подумать, вполне можно предугадать.

      – Что такое безличностные… контуры? – вспыхивают родные, знакомые, немного ироничные, с лёгким недоверчивым прищуром глаза моей… ныне десятилетней малышки-внучки Марины Крылышкиной – из тринадцатилетнего подростка с шестнадцатилетними знаниями гостьи из будущего Марины Валерички.

      Вот, оказывается, почему я не признал тебя сразу.

      Мы ж, действительно, ещё ни разу