История психологии. Проблемы методологии. В. А. Кольцова

психологических знаний о труде и трудящемся, Климов и Носкова пишут, что они представляют собой «знаковые (вербальные) орудия для фиксации социального опыта, необходимого для воспитания новых поколений тружеников, для выбора наиболее рациональных способов организации коллективного и индивидуального труда, подбора и оценки работников» (там же, с. 47).

      Психологические знания, формирующиеся в древнерусской культуре, представлены также в первых письменных памятниках XI–XVII вв. В работах Климова и Носковой предпринята попытка реконструкции психологического знания о труде и его субъекте в русской летописи «Повесть временных лет» (первая половина XI в.). В качестве материала для исследования служили высказывания о личностных качествах людей в связи с прогнозированием их деятельности.

      В частности, в летописи обнаружено, говоря современным научным языком, «описание диагностического исследования личности военачальника, проведенного в целях обоснования государственного прогноза и решения: продолжать ли войну с ним или откупиться любой данью?». Авторы считают, что в тексте источника фактически содержится указание на связь свойств личности и ее поведения в типичных (модельных) обстоятельствах, «идея о связи личности и деятельности»22 (Климов, Носкова, 1992, с. 52).

      Анализ других древнерусских памятников также позволяет авторам реконструировать имплицитно представленные в них психологические знания о труде. Так, в «Послании Даниила Заточника к великому князю Ярославу Всеволодовичу» или «Молении Даниила Заточника» (первая четверть XIII в.) содержатся, по сути, «рекомендации» в области «организационного консультирования», ориентированные на коррекцию стиля правления князя и состояния дел в княжестве. Фактически описываются те принципы, которых должен придерживаться руководитель при подборе своих советников. Идеи, касающиеся учета личных качеств человека при выборе направления трудового обучения, выявлены авторами в тексте «Домостороя» (XVI в.). Рассматриваются содержащиеся в «Стоглаве» (XVI в.) правила организации иконописного дела, а также личностные требования, предъявляемые его исполнителям (смирение, кротость, религиозность, отсутствие пороков – завистливости, сварливости, лености, склонности к пьянству и т. д.). Подчеркивается, что, по сути, в них идет речь о составлении личностных «психограмм» (там же, с. 52–53).

      Представляет интерес также попытка вычленения особенностей профессиональной деятельности и самосознания ремесленников древней Руси на основе анализа их материальной и духовной культуры (расселения в городах по профессиональному принципу, создания патрональной церкви, разработки ремесленных уставов, регламентирующих формы и способы работы, взаимоотношения в цеховых организациях, зарождения мануфактур и т. д.).

      Важным стимулом развития психологической мысли является практика, которая

22

Этот вывод основан на рассмотрении фрагмента летописи, описывающего войну Святослава с греками, в которой Святослав одержал победу. В связи с этим царь греков формулирует на военном совете проблему: «Что створим, яко не можем противу ему стати?» Его участники предлагают всесторонне оценить личность Святослава: его интересы, склонности, характеристики. Для этого принято решение направить к Святославу мудрого посланца («мужа мудра»), вменив ему в обязанность тщательно изучить поведение военачальника, выяснить его отношение к дарам («Глядай взора и лица его и смысла его»). Результат миссии показал, что Святослав равнодушен к богатству – золоту, драгоценностям, но очень с большим интересом относится к оружию. В соответствии с этим было принято решение прекратить с ним войну и принять любые его условия («Лютъ се муж хощетъ быти, яко же именья не брежетъ, а оружье емлеть; имися по дань») (Климов, Носкова, 2002, с. 268).