Обучение у жизни: становление психоаналитика. Патрик Кейсмент

работа такова, какой она состоялась. Остаюсь верным и тому, и другому.

      Я делюсь различными эпизодами из моей жизни, некоторые из которых могли бы показаться не очень существенными сами по себе, но я включаю их, потому что они помогли заложить фундамент для моего последующего понимания жизни и, в свое время, сформировали также мое понимание психоанализа. Весьма часто я смеюсь над собой и приглашаю читателя посмеяться вместе со мной.

      Я также включаю примеры своих ранних попыток применения теории к жизни в период моей работы инспектором по надзору за условно осужденными, и позже – в качестве семейного социального работника. Некоторые из этих примеров показывают неуклюжее и неправильное использование теории. Я полагаю, что многие из нас, особенно обучающиеся аналитики и психотерапевты, могут соскользнуть в подобное наивное использование теории. Эти примеры рассматриваются здесь для того, чтобы проиллюстрировать, как нельзя работать. Мы все сможем кое-чему научиться на них.

      За время моей клинической практики мои психоаналитические взгляды во многом изменились. Одно очень важное изменение было связано с моей прежней верой в ценность «корригирующего эмоционального опыта». Я стал видеть, как это может отклонить аналитическую работу от нужного направления. В ходе моего исследовательского путешествия к психоаналитическим способам работы мне пришлось изучить важность ограничений сеттинга, говоря «Нет», когда клиент или пациент не на своем месте для испытания гневом, возникающим, когда клиент или пациент не получают того, что им требуется. Тогда я обнаружил, какая важная работа может быть проделана в негативном переносе, большая часть которой могла бы быть упущена, если бы аналитик или терапевт был слишком доступен как явно хороший и заботливый человек. Фактически, часто требуется гораздо больше усилий для того, чтобы оставаться в распоряжении пациента для выражения его гнева, даже ярости, чем быть слишком «хорошим», неуместно отклоняя его гнев.

      Я включил в эту книгу статью, которую написал об отношении Сэмюэля Беккета к его родному языку, в частности, потому, что она может пролить свет на усилия истинной самости, стремящейся вырваться из объятий ложной самости. Для забавы я добавил некоторые подробности того, как была написана эта статья, и того, что последовало за проявлением к ней интереса Масуда Хана. Я полагаю, последнее проливает интересный свет на этого замечательного, но сложного человека.

      Я также включил сюда главу о скорби, несмотря на то, что ранее она уже была издана, поскольку моя работа с людьми, которые имели значимые потери, как в их детстве, так и позже, в разное время была существенной частью моей клинической работы. Я многому научился благодаря этому.

      В ходе моего становления в качестве психоаналитика я начал обнаруживать ключевую важность аналитического пространства, учась контролировать его с помощью проверочной идентификации с пациентом на сессии. Я часто писал о внутренней супервизии,