Будет больно. Юлия Еленина

улыбкой опускает ноги, завязывает халат. Меня эта милая улыбка уже начинает бесить – пусть отцу так улыбается, пока у него не спала пелена с глаз, а мне не надо. Бесполезно.

      Интересно, а книжка в руках – это тоже для образа? Взяла бы что попроще, какой-нибудь бульварный романчик, а не Маркеса.

      – Не спится? – нарушаю я молчание первым. – Кстати, прикольная татушка. Арабский?

      Она даже не краснеет, поняв, что я рассмотрел больше, чем позволяют приличия.

      Кивает:

      – Да.

      – И что там написано, если не секрет? Нет, конечно, можешь распахнуть халат, я сам прочитаю.

      – Однажды ты окажешься у моря, и оно унесет на своих волнах боль воспоминаний, – отвечает, не поддавшись на провокацию.

      Ладно, давай тогда остановимся на одном варианте. Будем дружить.

      Присаживаюсь напротив, достав из холодильника бутылку минералки, и смотрю в эти честные васильковые глаза. Откуда этот эпитет вообще взялся?

      Начинаю злиться сам на себя. Что дальше-то будет? Не хватало только всей ванили.

      – Лиза, расскажи о себе.

      Она кладет книгу на стол и, сложив руки, как примерная ученица, говорит:

      – Родилась я в Питере, родители погибли рано, воспитывал меня старший брат. Окончила я филологический факультет, работала в школе учителем русского языка и литературы. Два года назад вышла замуж за твоего отца и уволилась с работы. Вот и все.

      Ничего себе! Она, оказывается, училка. Ладно, тогда беру свои слова про Маркеса обратно.

      Только все равно мне что-то не нравится в ее рассказе. Слишком заучено, что ли? Да и как-то безэмоционально, будто пересказывает биографию какой-нибудь книжной героини.

      – А что так? – тщательно пытаюсь скрыть сарказм. – Не пристало жене крутого бизнесмена трудиться за гроши? Ну да, наверное, не по статусу.

      – Я работаю, – без капли обиды отвечает Лиза. – Только теперь из дома. Редактором.

      Какая, блин, идеальная баба! И вся такая хорошая, добрая, открытая, без капли стервозности, еще и работящая, хотя у бати денег на три жизни хватит.

      Ну хоть убейте – не верю я ей.

      Невозможно не проявлять хоть каких-то негативных эмоций.

      – Интересный ты человек, Лиза.

      – Обычный, – едва заметно ведет она плечом.

      – Ладно, – поднимаюсь, – спокойной ночи.

      Иду к выходу из кухни и слышу ее голос:

      – Вадим!

      Черт! Она так соблазнительно произносит мое имя, что хочется сходить в душ подрочить, представляя ее губы на моем члене. О-о-о… Куда меня, мать твою, понесло?

      – Что? – оборачиваюсь, но смотрю не в глаза, а как раз на эти самые губы.

      – Давай ты будешь одеваться, выходя из комнаты, договорились?

      Так и тянет съязвить в ответ, что-то вроде: «Боишься не устоять?», но я лишь киваю в ответ:

      – Конечно, Лиза.

      Да, с дружбой пока тоже напряженка, но ничего – прорвемся через актерскую игру.

      Я возвращаюсь в комнату и, взяв телефон, набираю своего питерского приятеля. Конечно, можно было у Лизы узнать ее девичью фамилию,