Дыши мной. Хельга Петерсон

вот чем он занимается сутками. Интересно…

      – Ты работаешь? – Джемма выгнула брови.

      – А ты думала, порнхаб листаю? – саркастично бросил он.

      На самом деле такой вариант тоже приходил в голову. Но не озвучивать же…

      – Понятия не имею, – она пожала плечами, взяла чашку и демонстративно сделала глоток.

      Один из пылесосов наверху замолчал, но вместо него стал раздаваться какой-то грохот: возможно, ребята начали двигать мебель, чтобы разогнать пауков за шкафами. Иэн дёрнулся от резкого звука. Задрал голову и посмотрел в потолок. По второму этажу прокатился громкий удар, и потолок гулко сотрясся.

      – Мне нужна тишина, – Иэн сорвал с носа очки и резко потёр глаза запястьем. – И почему-то именно сейчас тебе понадобился клининг, – рука с очками в пальцах повисла вдоль тела.

      Если бы он соизволил поговорить нормально, ничего этого могло бы не случиться. Всё можно было обсудить. Но он не соизволил. Поэтому…

      – Самое время, пока здесь пусто, – Джемма снова повела плечом и сделала глоток.

      И в её сторону ткнулась оттопыренная дужка очков.

      – Я понимаю, что ты пытаешься сделать, – зло прошипел он. – Только тебе не удастся меня выжить. Стоило придумать что-то более изощрённое, зайка.

      В лицо будто плеснули ледяной водой. Джемма ошарашенно моргнула.

      – Ты долбанулся, зайка? – она непроизвольно вытаращила глаза. – Это отель! Здесь нужно вычищать углы хотя бы раз в год…

      – О-о-о, не смей рассказывать мне про отель, – резко перебил Иэн и ткнул очками в сторону лестницы. – Эта сраная лестница выкрашена моими руками. Я драил холл каждый долбанный день с того момента, как смог удерживать швабру вертикально, – очки снова ткнули в Джемму. – А под крышкой стола, за которым ты сидишь, всё еще вырезано «гори в аду». Угадаешь мастера? – рявкнул он. – Подсказка: первая «и», последняя «н».

      С этими словами он круто развернулся и сорвался с места, шаги загромыхали на лестнице. И стало тихо. Относительно. Джемма протяжно выдохнула и зажала глаза пальцами, в виске мелко-мелко забилась тонкая жилка. Как у него это получается? Он ведь не пытается никого разжалобить, это точно. Однако каждая такая фраза про детство раз за разом убивает всё желание злиться и запускает иглы в мягкие ткани. До боли. Если это материнский инстинкт, то очень неудачное его проявление.

      Где-то совсем рядом раздалось тихое покашливание. Очень тихое, далёкое, но…

      Мама!

      Джемма рванула вперед, схватила мобильник и прижала к уху.

      – Ты всё слышала.

      Мама звучно хохотнула.

      – Ага. Хорошее у тебя растение, – в голосе послышалась ухмылка. – Тёрн?

      Господи…

      – Ма-а-ам… – протянула Джемма.

      – Хотя голос приятный. Такой рычащий…

      – Мама!

      – Кем он работает?

      Джемма откинулась на спинку стула.

      – Не знаю, – она вяло пожала плечами. – Он закончил художку, и работа как-то с этим связана, но Престон не говорил ничего конкретного. Кажется, он и сам не понимал, чем занимается Иэн.

      – Или