Король на краю света. Артур Филлипс

деликатный подход доктора не помешал ему сбежать.

      В первый же месяц посольство дважды увидело любимейшее развлечение королевы: кота, наряженного католическим папой, сажали на спину лошади и привязывали к седлу. Лошадь, задрапированная английскими знаменами, рысила по кругу, пока медведь, одетый в ливрею мистера Уолсингема ¹², недавно скончавшегося государственного секретаря ее величества, не сбрасывал кота, чтобы разорвать его на куски.

      – Это аллегория,– объяснила придворная дама Эззедину.

      Доктор отвел взгляд, не желая смотреть, как умирает животное.

      Главнейшие из членов посольства отправились кататься верхом с хозяином лошади, фаворитом королевы (который, как рассудили турки, совершенно очевидно являлся сожителем английской султанши в интимном смысле), графом Эссексом ¹³. Граф был рад поохотиться с парой соколов, привезенных послом в подарок ее величеству. Он счел посла достойным и общительным джентльменом и обнаружил, что главный советник Джафер бин Ибрагим «необычайно искусен в обращении с благородными птицами». Именно бин Ибрагим научил Эссекса произносить команды на арабском языке, которые хищники понимали лучше всего. Затем бин Ибрагим удостоился чести быть гостем за столом Эссекса и охотиться с ним наедине. Он часто беседовал с английским военачальником, задавая наивные вопросы, которые заставляли графа говорить без умолку, получая очевидное и предсказуемое удовольствие от возможности чему-нибудь научить невежественного, как ребенок, иноземца.

      Бин Ибрагим поощрял членов посольства, которые говорили по-английски или на каком-нибудь языке, понятном англичанам, часами беседовать со странными обитателями этого странного места. Позже, в резиденции посла, он вызывал соотечественников по одному и лично выслушивал доклад обо всем, что они обсуждали, о всяком английском слове и интонации. Затем каждый получал дальнейшие инструкции о том, с кем следует пообщаться на следующий день и на какие темы.

      Джафер бин Ибрагим сводил все эти отчеты в устное резюме для посла, которое ежевечерне излагал хозяину в его покоях, удаляя и добавляя определенные детали, чтобы посол все как следует понял. Затем бин Ибрагим возвращался за свой стол, чтобы подготовить для некоего визиря в Константинополе письменное свидетельство. Его бин Ибрагим отправлял всякий раз с уходящим кораблем, в то время как посольство оставалось в Лондоне. Хотя визирь сказал ибн Ибрагиму, что ни один англичанин – ни одна живая душа на всем острове – не может читать по-арабски, все же он зашифровывал донесения. Еще долго после того, как кроткий толстячок-посол начинал удовлетворенно похрапывать, бин Ибрагим вертел гравированную спираль из красного дерева: по ее поверхности перемещались изящные плитки, каждая с двумя буквами, причем одна буква во всякой паре была перевернута. После завершения трудов он крутил шифровальную палочку в обратную сторону, упорядочивая плитки для следующего дня в соответствии с системой, согласованной с визирем до отъезда посольства. И все равно просыпался по крайней