Горничная господина Демона. Эми Мун

молча. В ее ли положении спорить? Притащилась в Верхний город оборванная и грязная, как добралась – сама не помнила. По закоулкам, прячась в тени и вздрагивая от любого шороха. Часть дороги удалось проделать на запятках общественного кэба. Если бы возница человеком был – согнал прочь, но старому голему все равно. Намертво прилипнув к холодной задней стенке, Энджел ехала в сторону богатых особняков. О, эти маски великого Лонтора! Трущобы рядом с кварталами, блиставшим магическим светом и чистотой. Да, она знала, где жил герцог. А кто не знал? Это почти, как дворец короля! Мать обшивала и прислугу из знатных домов, и несколько раз Энджел посетила Верхний город.

      Нет, они не подходили близко к огромному особняку де Сармундов, но маленькая девочка навсегда запомнила густой сад, острые  шпили и кусок-темно коричневый кладки, по которой змеился плющ.

      Мыльные потёки грязи ползли по коже, а Энджел кусала губы, изо всех сил стараясь не упасть. Двое суток на ногах. Без пищи, в постоянном страхе… Едва только переступила порог – чуть не рухнула на хмурого дворецкого. Да если бы не пуговица…

      Энджел покосилась на полочку, где рядом с флаконом шампуня блестел кружок серебра. Она никому его не отдала! Нет-нет, ни за что!

      – Ну, скоро там?! – донеслось из-за ширмы.

      – Почти все, госпожа, – прошептала заплетавшимся языком.

      От теплой воды совсем разморило, а тонкий аромат чистоты кружил голову. Как же давно она не принимала ванну! Довольствовалась мокрой тряпкой и дешёвой мыльной бурдой для тела… Матушка бы  никогда не купила такого!

      «Аккуратность прежде всего, моя радость. Пусть на плечах худое платье, но оно должно быть чистым, а от тела пахнуть хотя бы ничем, если уж нет душистой воды».

      Энджел тихонько всхлипнула, торопливо жмуря глаза под новой теплой волной. Как не хватало мамы! На память только несколько безделушек осталось, да кольцо… Ойкнув, она поднесла руку к лицу. Не жмёт больше! Опять свободно крутится на пальце, как прежде. Только вот снять нельзя. Никак не получалось с той поры, как мама сама попросила его надеть. На безымянный палец левой руки. Сказала, что это их наследие – обыкновенный железный ободок ценою в медный грошик. Ну да зато не потеряется…

      – Полотенце на скамье, – сварливо указала служанка. Смотрела на нее, уперев руки в крутые бока, и морщила нос. – Тощая какая! – обронила недовольно. – Платье болтаться будет…

      Да пусть болтается, лишь бы чистое!

      – А волосы у тебя богатые, – протянула задумчиво. – Только вшивые, наверняка.

      Энджел вспыхнула, старательно промакивая локоны. Вшивые… Ещё чего!

      – У меня щётка… густая… И настойка…

      Женщина пренебрежительно фыркнула, но поджимать губы почему-то перестала.

      – Щетка, как же! Идём,  доктор уже заждался.

      – Кто? – прошептала едва слышно.

      – Доктор! Смотреть тебя будут. Заразные шлюхи господину не нужны!

      ***

      Едва сдерживая рыдания, Энджел сменила за шагавшей служанкой. Лучше бы ее убили в той подворотне!

      Лежать