Горничная господина Демона. Эми Мун

издавать и даже иногда приносил Ангалии пользу. Например, твердо вознамерился взять в жены Эрдину Помпар – принцессу Франтилии. И, честно говоря, Дэвид не знал, кому сочувствовать больше – поведение девушки не отличалось кротостью.

      – Занят поиском убийцы, надеюсь? – ехидно осведомился государь.

      – И этим тоже.

      Густые королевские брови красноречиво сошлись на переносице. Его Величество изволили гневаться.

      – Два месяца, Дэвид! И три десятка жертв! Это вызов короне!

      – Желаете прогуляться по трущобам вместе со мной?

      За подобную наглость иной лишился бы головы  на месте – Викториан слыл прекрасным фехтовальщиком, но Дэвид не страшился его гнева. Не потому что они были друзья – едва ли в этом мире найдется тот, кто подходил под это определение. Разве что Зизи… Как обычно, захотелось поморщиться и улыбнуться одновременно. О да, эта бестия в юбке прочно запустила острые коготки в его сердце, и Дэвид совершенно не желал от них избавляться. А от де Сармунда не мог избавиться король, поскольку больше в Ангалии некромантов не было.

      – Следите за языком, герцог, – глубокий баритон едва не сорвался на фальцет. Викториан даже сел ровно.

      – Ваше величество, Вы прекрасно осведомлены о резерве моих сил. Я могу почувствовать смерть, но лишь в четверти мили вокруг себя. А считывать души… – Дэвид покачал головой, – говорят, дед моего прадеда умел.

      – Некромант способен увеличить свои силы!

      Но Дэвид ответил молчанием. Потому что оба знали, как происходит это увеличение. Боль – вот мерило новых возможностей. Боль души и тела, когда лезешь на стенку с диким воем, умоляя Тьму сжалиться и подарить забвение. Не все остались в своем уме… Да, что там – никто! В лучшем случае умирают, а в худшем – общество получает сумасшедшего и жадного до боли маньяка. Дьявола во плоти, у которого только одна цель – мучение. Кого угодно: женщин детей, миленьких котят – любое живое существо, попав в его руки, через некоторое время становиться агонизирующим куском плоти, мечтавшим о смерти.

      Таких убивают. И полвека назад отец короля лично проткнул мечом герцога Ревийского, сошедшего с ума после безвременной смерти дочери, проигравшей болезни. Мужчина попытался увеличить силы, чтобы суметь хотя бы проститься, и ради этого слишком глубоко погрузился во Тьму.

      – Следователи пасуют, – устало произнес король. – Потрошитель не оставляет следов. Только трупы. Сегодня жертву нашли близ Центральной площади.

      – Проклятье…

      Обмен взглядами был полон солидарности – убийца становился наглее. И если первые жертвы – это опустившиеся проститутки, то со временем вкусы Потрошителя изменились, и в его сети попадали не только ночные бабочки… Но все так же убийца забирал на память какой либо орган, и  чаще всего – матку.

      – Миранда Тайнот, мелкая аристократка и любительница нарушить запрет строгих родителей. – Король достал из ящика стола миниатюрный портрет девушки. Совсем молоденькой. – Сбежала к любовнику, но не дошла. Как обычно, лицо и тело изувечены.