Вата. Елена Тимохина

театрально протянула она. – Клубный дом на Патриарших прудах, Марк. Впечатляет.

      Гостья с восхищением посмотрела вокруг, все здесь нравилось ей необычайно. Хоть они не виделись уже три с половиной года, их вкусы все еще совпадали. Если она и мечтала когда-нибудь о собственной идеальной квартире, то она была бы очень похожа на эту. Он только лукаво улыбнулся в ответ и сказал, усмехнувшись:

      – Надеюсь, это не последнее, что впечатлит тебя в этот вечер.

      Девушка всего на мгновение закрыла глаза, на щеках у нее выступил яркий румянец, но затем резко вдруг поменялась, рассмеялась чуть ли не в голос и добавила:

      – Да-да, мне провели короткий ликбез по дороге: и про квартиру, и про «Форбс», и про жену-красавицу. Кстати, у нее еще и вкус отличный, видела в коридоре кимоно – слов нет, шикарное, правда.

      Она улыбнулась своим уголком рта, даже не пытаясь скрыть иронии. «Ну что ж, светские беседы, так светские беседы», – казалось, говорили ее глаза.

      – Со вкусом у нее реально все в порядке, но вот это кимоно я сам выбирал, привез его из недавнейкомандировки в Японию. Думал подарить в медовый месяц, – не без злорадного удовлетворения он увидел, как едва заметно сощурились глаза его собеседницы и вытянулись в узкую линию ее губы. «Да, теперь ты не просишь меня не притворяться», – пронеслось в его воспаленном донельзя сознании.

      – И что же ты ее с собой не взял? Кимоно – вещь серьезная, выбирали бы вместе, а то вдруг она не оценит твои старания, – спросила вдруг гостья.

      Она уже ходила по очень тонкому льду. Несколько секунд протекли в напряженной тишине, они сверлили друг друга взглядом: она с явным вызовом, он с затаенной злобой. Это было, оказывается, сложно: что-то говорить друг другу аккуратно, не задевая случайно того, что так отчаянно болело внутри.

      – Не отвечай, прости, – сдалась она, поскорее отгоняя всплывшее в памяти его улыбающееся лицо в сумерках маленького токийского магазинчика.

      Ведь когда-то они уже делали это вместе – выбирали для нее кимоно: она надевала их все по очереди и долго-долго вертелась перед зеркалом, а он смотрел на нее восхищенными глазами и украдкой, чтобы не заметила строгая пожилая продавщица, целовал и шептал комплименты на ухо. А потом «отмечали» эту покупку в небольшом баре рядом. Вот они глупо уставились в меню и не могут понять ни слова, а затем тыкают в то, что попалось под руку, и смеются, разгребая горку рисовой лапши в поисках чего-нибудь съедобного. Ох, как их поразила тогда эта Япония! Все разговоры были только о ней следующие три месяца после возвращения: вспоминали красные деревянные храмы и местных красавиц, очереди и скоростные поезда, абсолютный порядок и шумные вечерние гулянки Токио. Да, она бы тоже, пожалуй, не смогла поехать туда со Стивом. И зачем она вообще сейчас подумала про тот вечер с ним? Это такое приятное воспоминание ужасно ее раздосадовало:

      – И рубашка, кстати, тоже супер. «Стоун Айленд»? – она тут же вытянула