Долгий путь любви, или Другая сторона. Анна Яфор

шепча из последних сил обо всем, что не давало покоя с самого утра. О странном предложении неизвестного мне мужчины, о том, что он, скорее всего, не шутил, а я меньше всего хотела бы сделать то, о чем меня попросили. Последнее беспокоило особенно. А если Филипп не поверит мне? Если решит, что я так пытаюсь загладить вину? Но когда кончила изливать свои страхи, вдруг заметила, что мужчина улыбается и смотрит на меня с каким-то незнакомым прежде теплом.

      – Успокойтесь, Александра. Никакой трагедии не случилось.

      – Но… – как он может так говорить?

      – Это была проверка.

      – Что???

      – Я не могу рисковать, держа в компании людей, которые однажды воткнут нож в спину. Почти к каждому из сотрудников рано или поздно подходит человек с таким предложением… исходящим от меня.

      Я ослышалась, определенно. Или сошла с ума. Такого не может быть. Но Кирман не шутил, а его ободряющая улыбка убеждала в искренности сказанного.

      – Почему именно теперь?

      – Ну… Я жду, пока человек освоится в компании, почувствует себя уверенно. Пока вникнет во все дела и секреты. Решится выбирать.

      – А если бы я выбрала сделанное предложение?

      – Я сразу же узнал бы об этом, и Вам пришлось бы вернуться на то место, где состоялась наша первая встреча.

      Я недоверчиво покачала головой.

      – И все? Никакой более суровой кары не последовало бы?

      Он опять смотрел слишком задумчиво.

      – Саша, хоть и не терплю предателей, но никто из вас не давал мне клятву верности, и вряд ли я вправе ее требовать. И знаете, за несколько лет Вы – первый человек, рассказавший мне о такой встрече, хотя она настигала практически каждого.

      Немыслимо. И совсем не легче, а как раз наоборот.

      – Но ведь были такие, кто соглашался.

      Он кивнул.

      – Были.

      – И Вы на самом деле просто отпускали их? Ведь если они собирались рассказать все Вашему человеку, то и любой другой мог бы получить нужную информацию. Разве нет?

      – Почему же нет? Вы рассуждаете абсолютно верно. Я присматривал за ними … некоторое время…

      – А потом?

      – А потом в этом отпадала необходимость, потому что они лишались возможности что-либо говорить вообще.

      В первую минуту показалось, что он не шутит: слишком серьезным, почти устрашающим был обращенный на меня взгляд. Я почувствовала озноб, словно внезапно открылась входная дверь, запуская в салон ледяной воздух. А потом его губы медленно расползлись в улыбке, но уже не ободряющей, – жесткой и какой-то ехидной.

      – Страшно? Реальный мир не так красив, как в мечтах, правда, Александра? И кумира хочется сбросить с пьедестала?

      Я молчала. Хотела бы ответить ему, но не могла, не находила не только слов, но даже мыслей. И да, мне опять было страшно, куда больше, чем минувшим утром, – до жути, до липкой, противной тяжести в животе. Но немного отдышавшись и воззвав к остаткам разума, я поняла, что боюсь… не Филиппа. За него. За то, что однажды найдется тот, кто окажется проворней, а последствия могут оказаться непредсказуемыми.