Анжелика и принц. Салма Кальк

корсета выбился кусок нижней ночнушки. Жакетта горестно вздохнула.

      Гардероб прежней Анжелики был нынешней Анжелике безбожно велик.

      На размер, а то и на два. А трикотажа и свободного кроя они тут не знают, со своим допотопным устройством.

      Вашу ж мать. Ну и ладно, все эти одёжки трындец какие неудобные. Лика и дома не любила платьев, юбок-блузок и вот этого всего, ей бы джинсы и футболку, зимой – ещё с водолазкой, а летом и вовсе шорты. А эти все вообще не понять, как ходят!

      Вот Жакетка ходит попроще. У неё рубаха, юбка и верх к юбке, и даже никаких рукавов не привязано. И застёжка, то есть, тьфу, шнуровка спереди. И она сама быстро оделась. Может, Лике тоже так можно?

      – Эй, а вы чего вообще хотели-то с меня в этой дурацкой одёжке? – спросила Лика.

      – Я вам не эй, а Антуанетта, – тётка обиделась.

      – Ничего личного, – покачала головой Лика, – я к вам обеим обращаюсь. – Вы что со мной сейчас сделать-то хотели?

      – Так монсеньор же ждёт, – пробурчала тётка.

      – Кто такой монсеньор, кого он ждёт и зачем? – нахмурилась Анжелика.

      – Монсеньор ваш жених ждет вас на завтрак, – сообщила тётка. – Уже неприлично так долго собираться, и что мы ему скажем?

      Ох ты ж господи. Жених, мать его.

      – А я-то думала, там что-то серьёзное, – отмахнулась Лика. – Если что, он в курсе той истории, которую сам и сочинил. И если у него хоть немного мозгов в голове есть, то должен понимать – если кто-то ещё вчера был при смерти, то ожидать, что этот кто-то явится с ним завтракать, только пришедши в себя – немного глупо. Так-то я знаю, о чём говорю, мне в прошлом году аппендицит вырезали под общим наркозом. Так мне капец как не сразу вставать разрешили.

      – Госпожа Анжелика дело говорит! – вступилась Жакетта. – Я сейчас сбегаю и скажу монсеньору Анри, что вы пришли в себя, но ещё слабы, и выйти сегодня из комнат не сможете.

      Она убежала, а Лика попробовала снять с себя оставшуюся одежду, и у неё ожидаемо ни хрена не вышло.

      – Помогла бы, что ли, раз тётка, а то стоишь, как неродная, – глянула она на Антуанетту. – В смысле – помоги мне, пожалуйста, снять с себя эту дрянь.

      – Это, между прочим, отличного качества одежда, – заметила тётка.

      Но подошла и стала расшнуровывать.

      – Да и бог с ней, просто мне она не подходит.

      – Мы пригласим портного и швей, и всё под вас подгонят. Под вашу фигуру.

      – Что ты всё «вы» да «вы», как училка! Мы ж типа родня? Или нет? Или ты ту Анжелику терпеть не могла?

      – Воспитанные люди обращаются друг к другу на «вы», – сообщила Антуанетта чуть ли не со слезами в голосе.

      – Ты чего? Реветь удумала? – не поняла Лика.

      Антуанетта только взглянула на неё – и вправду заревела. Чего это она?

      – Моя племянница – да какой бы она не была, но видит бог, она знала, как разговаривать с приличными людьми! И умела себя вести! А с вами же на люди нельзя показаться! Вы же только рот раскроете, и всё, никто не поверит, что вы – Анжелика де Безье! Вы же дворовая девка, которую привели