На Муромской дороге. Сергей Шведов

вы об этом. Всё собираюсь снять, да руки не доходят. Это гражданин кантона Ури Николай Ставрогин. Я вас, собственно, о другом трупе спрашиваю.

      Балабанову названная фамилия показалась знакомой, и теперь уже он наморщил лоб, силясь вспомнить, в какой ориентировке он её читал.

      – Не напрягайтесь, – посоветовал полковник. – Дело это давнее и уже списано в архив. И вообще это не труп, а восковая фигура. Подарок сослуживцев.

      Балабанов понимающе кивнул головой, хотя, в общем-то, ничего не понял. А Инструктор в дальнейшие объяснения пускаться не стал. Смотрел спокойно на капитана да отстукивал по столу из красного дерева длинными пальцами барабанную дробь.

      Кабинет сухощавого полковника был настолько обширен, что Балабанов сумел охватить только его часть, слабо освещённую настольной лампой, всё остальное тонуло во мраке. Если в помещении и были окна, то их скрывали плотные шторы. – Мне вас характеризовали, как дельного работника.

      Балабанову в этих словах послышался упрёк, и он отмобилизовался почти мгновенно:

      – Труп мы с Гонолупенко не обнаружили. По моему мнению, его вообще не было, а пропавший скорее всего брачный аферист, который обвёл вокруг пальца наивную женщину.

      – Наивную говорите? – поднял тонкую бровь Инструктор. – А у меня о Марианне другие сведения.

      – Гонолупенко назвал её ведьмой, – нехотя признался Балабанов. – Но это, конечно, глупость.

      – Ну почему же, – мягко не согласился Инструктор. – В этой квартире происходят странные вещи, если верить показаниям свидетелей. Люди появляются ниоткуда и пропадают в никуда.

      – Надо арестовать Марианну, – быстро предложил Балабанов. – Я не сторонник крайних мер, – поморщился Инструктор. – К тому же у неё связи. Там, на самом верху. Может получиться довольно крупный политический скандал. Вмешаются весьма влиятельные люди. А у нас нет доказательств. Даже трупов нет, понимаете?

      – Понимаю, – кивнул головой Балабанов. – Я напросился к ней в постояльцы. – Похвально, – одобрил сухощавый полковник. – Займитесь этим делом вплотную. Гонолупенко вам поможет. Он в курсе. Желаю успеха, товарищ капитан.

      Балабанов поднялся, щёлкнул зачем-то каблуками и покинул кабинет строгого Инструктора. В голове у него была каша. Со слов полковника он понял, что дело ему досталось странное, запутанное и практически безнадёжное. Навалившаяся на плечи ноша так озаботила Балабанова, что он опомнился только на лестнице, столкнувшись лицом к лицу с Гонолупенко. Сержант жевал пирожок с капустой, и толстые губы его лоснились от жира.

      – Поговорить нужно, – буркнул Балабанов, проходя мимо.

      Гонолупенко понимающе кивнул головой и затрусил следом. Балабанов решительным шагом пересёк вестибюль и оказался на душноватой улице, где эта самая решительность его и покинула. Гонолупенко сурово сопел за спиной и во всей его фигуре чувствовалась готовность к деяниям если и не великим, то, во всяком случае, значительным.

      – Докладывай, –