Лесная ведунья. Книга третья. Елена Звёздная

ни боли, ни холода шагнула с поляны прочь, лишь на выходе обернувшись да и… чуть прямо там не осталась! Целовал тело мое белое аспид! Как есть целовал. Платье сдернул, чуть что не до груди самой, и целовал выцеловывал, да так, что все русалы всей армией оторопели, а Водя змеем водным к аспиду ринулся, и получил разъяренное:

      – Лешего зови, сам не смогу. Сейчас! Живо!

      И водяной послушался, в воду скользнул да исчез, а я… я… стыдно мне стало. Это аспид бессовестный да бесстыдный, а у меня то и совесть и гордость в наличии. Вернулась я, вплотную к аспиду подошла, посмотрела выразительно.

      Нет, взгляд он мой не увидел, конечно, но клюкой вставшей рядом с ним впечатлился, взгляд на меня, незримую, перевел, и вопросил голосом дрогнувшим:

      – Вввеся?

      Наклонилась к нему близехонько, да у самого уха выдохнула:

      «Ирод, платье на место верни и учти – коли грудь мою тронешь похабно, али еще что – клюкой промеж глаз своих бесстыдных и схлопочешь!»

      Улыбнулся аспид, с облегчением улыбнулся, да с радостью нескрываемой и произнес:

      – Веся, ты значит, а я чувствую, что уходишь, думал навеки…

      «Нет, что ты, поутру вернусь, а пока дел много, – забавно было с ним так разговаривать, я возле лица его близехонько, вот-вот и носом к его носу прикоснусь, а он меня ни тронуть ни увидеть не может. – Водю за лешинькой послал это правильно, странную боль испытала, раньше с таким не сталкивалась, тревожно мне стало. А как леший проверит, возвращайся с ним в лес мой Заповедный, вы моя подмога, коли пойдет что не так».

      Закрыл глаза аспид, вздохнул тяжело, словно нервы свои успокаивал, да и распахнув очи от ярости суженные спросил разгневанно:

      – А то, что сейчас произошло, это все «пошло так»?!

      Плечами пожала, не сразу вспомнила, что не видит он меня, да и ответила:

      «Более-менее. Навкара, конечно, неприятным сюрпризом стала, но справились же, так что хорошо все, а тебе благодарность особая».

      Посмотрел на меня аспид, посмотрел… да и вдруг рука его наглая и бесстыжая под ткань платья свадебного скользнула да и сжала то, чего трогать не должна была бы. Меня оторопь взяла и от этого, и от того, что призрачной сутью своей я прикосновение это почувствовала!

      «Убью!» – прошипела я, клюку крепче сжимая.

      – Ха, – произнес аспид, и тут же вопрос задал: – Значит, сама ты лешего позвать не можешь.

      «Не могу, конечно! – я в глаза бесстыжие смотрю, то на руку его еще более бесстыжую, то снова в глаза. – Он леший Заповедного леса, я в данный момент ведунья Гиблого яра – связь между нами разорвана. И не лапай меня сказала!»

      Аспид улыбнулся. Широко улыбнулся, нагло, опосля наклонился да и губами к губами моим прижался… Я чуть клюку не обронила, подхватила в последний миг, чувствуя… поцелуй ее чувствуя всем телом. Не только губами, но и душой, сердцем, теплом. Чувствую, а не должна ведь!

      – Убью! – прозвучал на полянке голос родной да знакомый, голос друга верного, да защитника истинного.

      – Мда, рано позвал, – вздохнул аспид и целовать меня