(Не) детские сказки. В объятьях медведя. Мария Лунёва

потрескавшимися стянутыми губами, оттолкнулась от гладкой белоснежной поверхности валуна и пошла вперёд в неизвестность.

      Солнце поднялось над горизонтом, когда я мешком упала под высокую раскидистую ель. Понимая, что дальше уже идти не смогу, стуча зубами, забралась под широкие лапы и сжалась в дрожащий от холода комочек. Хотелось кушать и спать. С тоской я вспоминала свой дом и старенькую промазанную печь. Кровать с матрасом, набитым свежим сухим, вкусно пахнущим сеном.

      Сейчас бы я только проснулась, понежилась под одеялом, а потом, ворча, сходила в дровницу за поленьями. Растопила бы печь. В комнате постепенно стало тепло и уютно. Ну и пусть, из мебели у меня была лишь койка да расшатавшийся стол.

      Но это был мой дом.

      Дом, в который мне уже не вернуться!

      Дом, который наверняка уже спалили из мести.

      Всё, что у меня осталось – это маленький узелок с тремя платьями да мамкиной шерстяной кофтой. Вот и всё, что я нажила за восемнадцать годков. Не густо.

      Непрошенные слезинки скатились по моей щеке.

      Но кому интересны слёзы сироты. Ветер, играя в ветвях елей и сосен, напевая мне колыбельную. Скрип стволов вторил этой песни леса. Закрыв глаза, я позволила себе уснуть.

      Где-то хрустнула ветка. Мой слух ясно уловил этот звук. Лёжа на сырой холодной земле, старалась не дышать, боясь даже мысленно представить, кто ходит на маленькой полянке. Меня укрывали, лежащие на земле, еловые лапы и это давало мне маленькую надежду на то, что останусь незамеченной.

      Открыв глаза, я прищурилась и всмотрелась вперед. Прямо передо мной в каких-то двух-трех шагах стоял молодой олень с небольшими рогами. Он спокойно щипал пожухлую траву и, казалось, даже не подозревал, что на него неприлично таращится человек.