Бумеранг. Наталья Семенова

взглядам остальных участников процесса.

      Меня допросили. Я, как смогла, подробно рассказала о случившемся, обливаясь слезами, потому что невыносимо страдала, вспоминая. Потом говорил представитель ответчиков. Как говорил – врал. Зачитали вслух бумаги, но я стойко перенесла прочитанную ложь – осуждающих взглядов с каждым зачтённым словом становилось всё больше. Затем в зал вызвали свидетеля со стороны ответчиков, ведь с моей стороны таковых не оказалось.

      В зал, хлопая ресничками, процокала на невыносимо высоких каблуках Кристина Наумова. Встала у стойки и улыбнулась судье. Женщина холодно проигнорировала её улыбку и после всех обязательных вопросов про правду и ничего кроме неё задала вопрос касаемо рассматриваемого дела:

      – Вам знакома истец – Кольцова Олеся Витальевна?

      – Да, – пискнула та и глянула на меня надменным взглядом.

      – Охарактеризуйте её как человека.

      – Ваша честь, – оторвала она от меня взгляд, посмотрев на судью. – Пропащая дамочка. Совершенно.

      – Что вы подразумеваете? Подробнее, пожалуйста.

      – Мы с ней виделись в разное время на протяжении пяти лет. И ни разу она не была абсолютно трезвой. Её муж пытался бороться с пагубной страстью супруги: отправлял на лечение в специализированные клиники; забирал деньги, кредитки и так далее; с завидной периодичностью избавлял квартиру от приобретённого ею алкоголя. Но, как мы теперь видим – всё зря.

      – Ты всё врешь, чертова дрянь! – не выдержала я и, получив в свою сторону строгий взгляд от своего адвоката, затем и от судьи, тихо буркнула извинения.

      – Я поклялась говорить правду, – притворно оскорбилась Кристина, для эффекта положив руку на сердце.

      Я проглотила язву, вертевшуюся на языке, но удостоила её испепеляющим взглядом.

      – Что вы скажите об ответчиках? – спросила судья.

      – О! Достойные мужчины. Достойные. Как я уже сказала ранее, Кирилл пытался ей помочь. Но после случая с больницей, он понял, что бессилен. Подал бумаги на развод. Думаю, она именно поэтому решила пойти в суд – отхапать часть его состояния, чтобы продолжать своё разрушение. Ведь при разводе ей не досталось ничего.

      – Мне не нужны его грязные деньги! – снова не удержалась я.

      – Истец! – стукнула молотком судья. – Ещё одно высказывание без разрешения суда, и вас удалят из зала.

      – Простите.

      – Остальные? Никитин и Прохоров. Как вы считаете, почему они участвуют в исковом заявлении?

      – Ваша честь, не представляю! – воскликнула она, округлив глаза. – Рассчитывает на сумму втрое больше, чем заплатил бы один из них, наверное.

      – Вы уверены, что не один из ответчиков не смог бы напасть на истца?

      – Уверена, ваша честь, на сто процентов. Люди они добрые и заботливые. Я знаю их уже много лет, и ни одного подобного прецедента не случалось. Думаю, у истца просто-напросто не все дома, – на последней фразе она прожгла меня язвительным взглядом.

      – Прошу вас – выражайтесь культурным языком. Вы находитесь в суде.

      – Простите,