Наследник для бандита. Олли Серж

на мужские решения, иначе… Правильно, это уже решает она, и выходит всякое говно из этих решений.

      Маше нужно принять меня полностью, без прикрас. Скрыть образ жизни не получится, будет, зараза, вылезать каждый раз неожиданно и из всех щелей.

      Поэтому сейчас я принципиально достаю ноутбук и загружаю рабочую почту, хотя больше всего мне хочется притянуть Марью к себе. Успокоить, приласкать, поиграться с ее смущением. Кидаю на неё косой взгляд. Просто невероятная девочка. И мне достаточно просто увидеть, как натягивается блузка на ее груди, чтобы кровь отлила от головы и ударила в пах. Помешательство.

      Ужин в ресторане проходит под бесячий, вежливо-формальный диалог и стук столовых приборов о посуду.

      – Вина? – я пытаюсь применить к девушке самый простой ход, чтобы расслабить, но она отрицательно качает головой.

      – Сок, пожалуйста, – снова утыкается носом в свою тарелку.

      Ситуация начинает меня припекать, и я уже даже был бы рад, чтобы Марья в очередной раз вспылила. Но она непробиваема.

      – Ты не ответила на мой вопрос, – говорю предупреждающим тоном и внимательно слежу за реакцией девушки.

      – Какой? – ее ресницы невинно трепещут, – Про вино я ответила.

      – Я о моем предложении, Мария…

      – Что-то не припомню, чтобы мне что-то предлагали, – она хмурит брови и ведёт плечами.

      – Я предложил тебе выйти за меня замуж, – понижая голос, рычу, и чувствую, как меня снова начинает топить в бесиве.

      Что ж за женщина!

      – А! – она иронично склоняет голову на бок, – Ты сказал, что я могу считать… А я не могу.

      – Почему?

      – Потому что не хочу, – она пожимает плечами.

      – Хорошо! – меня взрывает, – Тогда чего ты хочешь?

      – Кричать, но ты мне запретил. А ещё запретил мне отдельно жить и работать, – Маша остервенело отпиливает ножом маленький кусочек стейка и кладёт его в рот.

      – Хорошо… – я сдаюсь, – Скажи словами, что хочешь крикнуть.

      – Ооо, – ее губы трогает едкая улыбка, – Правда можно?

      Я киваю.

      – Это – пожалуйста, – набирает в лёгкие побольше воздуха, – Ты – хам и зарвавшийся эгоист. Сексист, мизантроп и тиран. Я отказываюсь стать твоей женой…

      – Но ты здесь, – прерываю я ее монолог, и стискиваю в руках столовые приборы, – Почему тогда не ушла, если я так мерзок?

      – Влюблённые женщины склонны оправдывать предметы своей благосклонности, – Маша скрещивает руки на груди и откидывается на спинку стула.

      – Это можно принимать, как признание в любви?

      – Принимай, чего уж, – она поджимает губы, и я чувствую, как мое сердце начинает разгоняться.

      Кто кого, блять, сейчас воспитывает?

      – Значит, ты представляла предложение руки и сердца иначе, – делаю я вывод, крепко стискивая столовые приборы.

      – Представь себе, – она кивает, – У девушек бывают разные глупые фантазии. И в них им в лицо не швыряют несколько миллионов грозные дяденьки.

      – Правда? –