Наследник для бандита. Олли Серж

спрашивает неуверенно, – Завтрак?

      – Завтрак…

      Она коротко кивает и достаёт из холодильника яйца, молоко и сосиски. Я молча наблюдаю за ее уверенными, немного рваными движениями. Мне хорошо, будто я, наконец, дома. Готовит только для меня. Перекладывает омлет в тарелку, ставит ее передо мной на стол и подаёт вилку.

      – А ты? – смотрю на девушку с подозрением.

      – А я с утра только чай могу…

      – Тогда делай чай.

      Маша разливает кипяток по чашкам, а я рассматриваю ее маленькую белоснежную кухню. На невысоком холодильнике стоит деревянная хлебница – я уже и не помню, когда последний раз видел такие. На окне с фиолетовыми шторами два горшочка с хризантемами. У квартиры солнечная сторона, и там за стеклом, уже вовсю начинается новый день, и слышно дворовую кокофонию. Кстати, у Марьи четвёртый этаж. Почему так громко?

      – О, – девушка следит за моим взглядом и немного смущается, – Они деревянные, да. Я с хозяйкой договорилась, но не успела ещё поменять, – ставит на стол две чашки с чаем и садится напротив.

      Я зависаю глазами на упругих полушариях Машиной груди, которая затянута в чёрное кружево. Кажется, она стала больше, или это просто моя голодная фантазия.

      – Надо одеться… – сделав глоток чая, Маша подхватывается из-за стола.

      – Нет! – я перехватываю ее за руку, – Мне так нравится. Сядь и спокойно посиди.

      Следующие несколько минут я с удовольствием ем, в она пьёт горячий чай мелкими глотками.

      – Твоя очередь, – я кладу вилку в пустую тарелку, – У меня к тебе два вопроса.

      – Какие? – осторожно.

      – Первый – где ты провела ночь?

      Складываю руки на груди, и вижу, что Маша прячет улыбку за кружкой.

      – Гуляла, – ставит чашку на стол, – Злилась и волновалась за тебя. Потом зашла в магазин, чтобы купить себе мороженого и заесть неудачное свидание, – стреляет в меня своими зелёными глазищами, – Но встретила бабульку знакомую из соседнего дома. Она пожаловалась, что на пять минут вышла в магазин, чтобы деньги на телефон положить. Кошку боится оставлять, та уже десять часов рожает…

      – Марья… – я не могу удержаться и осуждающе качаю головой, – Где ты их убогих находишь?

      – Ну вот, – она хмурит брови и отмахивается, – Короче, из магазина мы к ней домой пошли. А из дома – в ветеринарку на такси. Киске кесарево сделали. Шесть штук родили. Телефон разрядился… – она жмёт плечами, – Никаких мужчин и криминала… – заканчивает с едкостью.

      – Достаточно! – слегка повышаю голос, перебивая ее.

      Маша растеряно замолкает.

      – Я хочу, чтобы ты переехала ко мне, – говорю с нажимом, и да, это очень слабо похоже на вопрос.

      – В качестве кого? – Маша спрашивает тихо и без улыбки.

      – В качестве моей женщины, – говорю уверенно, но видя, как иронично дёргается бровь девушки, понимаю, что говорю что-то не то.

      – Очень щедрое предложение, но я откажусь, – она поднимается со стула и забирает у меня пустую тарелку.

      – Ответ не принимается, – рычу ей в спину, – И хочу, чтобы ты исключила работу