Распад. Новое солнце. Сандро Давидович Мамагулашвили

сослали. Эта мысль опьяняла, но и другая будоражила его не меньше.

      Лицо молодого блондина исказилось, кажется, ему снился плохой сон. Кларот не знал, останется ли образ этого момента с ним до конца дней, будет ли преследовать его по ночам. Ведь он никого раньше не убивал… по крайней мере до сегодняшнего дня.

      ***

      Ания прислонилась к стене. Она дрожала, а на глазах опять наворачивались слезы.

      «Ты все придумала! Просто неправильно поняла ситуацию».

      Но чутье подсказывало ей, что это не так. В следующий раз все будет по-другому. Она даст отпор, станет смелее. Но какой, к черту, «следующий раз»! Проклятье! Не будет такого больше, никогда не будет! Она не позволит… и на метр не подойдет к этой двери.

      Смешок, словно вздох, тихий и резкий, достиг ее ушей. Ания повернула голову. Беспалый с разбитым носом расположился у подножия мусорного трона и рассматривал ее. Он ликовал, гнев и похоть перемешались, став единым выражением его лица. Он даже не смыл кровь, которая была размазана по щеке толстыми линиями. Он знал, что произошло в комнате, потому что такое случалось и раньше. А еще он знал, что сила больше не на ее стороне.

      Мусорщица оттолкнулась от стены и направилась к выходу. Поравнявшись с беспалым, она услышала его довольный голос: «В следующий раз все будет по-другому».

      Да, будет. Между ним и Анией. Между Анией и старостой. Всей ее выдержки едва хватило, чтобы не сорваться, не убежать прочь… из цеха, из Дампа, туда, где она будет свободна. Но разве в нашем тесном мире существует такое место?

      Нет, это глупо. Тут ее жизнь, ее друзья и вещи. Тогда почему чуть раньше, когда рука Кларота лежала на ее бедре, и до того, когда под ногой осела мина, она считала, что у нее никого и ничего нет? Может, именно сегодня она, наконец, честно себе во всем призналась? Черт, почему же так сложно жить с открытыми глазами!

      Ания вышла на улицу. Заметила это лишь благодаря моросящему дождю, что начался снаружи.

      Если бежать, то куда? В другое поселение? Как будто ей это позволят! За беженцами все время следили, не навязчиво, но регулярно, оправдывая это законами военного времени. На любое перемещение требовалась бумажка, которую выдавал староста, и даже от одной мысли о Клароте Анию всю передернуло. Уйти в самоволку тоже не получится: ее быстро найдут и вернут обратно, но до этого пару недель подержат в камере. Поэтому девушка плавно подталкивала себя к решению, которое раньше казалось ей немыслимым, – уйти туда, где светит солнце… и будь что будет. Она может поменяться сменами и уже завтра пересечь границу, а после никогда не возвращаться, – прятаться, сколько получится, но жить по своим правилам. Небо плакало, а Ании хотелось поскорее прийти домой, принять вожделенный душ и все еще раз хорошенько обдумать, но столпотворение на главной улице сначала ее отвлекло, а потом – испугало.

      Четырехметровая черная машина возвышалась над людьми и двигалась по направлению к цеху разборки. Девушка никогда не видела Голема в функционирующем состоянии. Бот излучал такую силу,