Ход убийцы. Cобрание сочинений в 30 книгах. Книга 29. Павел Амнуэль

эти четыре миллиона наличными. Мы твердо намерены были поплясать на них прежде, чем разделить и положить обратно в банк… Вы думаете, что мы – идиоты?

      Я так не думал, но теперь мне был понятен ход его мысли.

      – Мы не потеряли бы полчаса времени, – заметил я, – и вы не потеряли бы половину моего доверия к вашим словам, если бы сразу рассказали, что взяли наличные деньги. Не такое уж это безумное желание – плясать на нарезанной бумаге.

      – Сара, – пробормотал Хузман. – Она говорила, что это безумие, но раз в жизни можно быть безумным…

      – Согласен с ней, – вежливо перебил я. – Не могли бы вы теперь, признавшись в ужасном пороке, рассказать все с самого начала – и правду?

      * * *

      Еще полчаса спустя я, как мне кажется, действительно смог с точностью до одного часа восстановить ход событий. Погубило господина Хузмана и его друзей не желание сплясать на миллионах (тут я их, пожалуй, мог понять, хотя сам в подобных обстоятельствах ограничился бы разглядыванием суммы прописью, написанной на чеке), нет, их погубил случай – то обстоятельство, что миллионы свои они получили в пятницу и, следовательно, до воскресного утра вынуждены были жить с ними в одной квартире. Точнее – в двух: свою долю, потоптав ее ногами, господин Хузман забрал с собой.

      Утром в субботу Михаэль, как он это обычно делал, спустился на улицу, чтобы несколько раз обежать вокруг квартала. Он не вернулся ни через час, ни через два, Сара не находила себе места, а в полдень позвонил неизвестный, сообщил о похищении и назвал сумму выкупа.

      Я обратил внимание на то, что похитители ни словом не упоминали Хузмана – требовали они четыре миллиона и полагали, видимо, что все деньги находятся у Сары с Михаэлем.

      Впав, естественно, в панику, Сара пошла к Хузману, благо жили они недалеко друг от друга. Почему-то женщина вбила себе в голову, что похитители прослушивают телефонные разговоры (интересно, как?) – ведь они запретили сообщать в полицию и, следовательно, должны были каким-то образом проконтролировать выполнение этого требования.

      Бедняга Хузман, который, должно быть, в одиночестве пересчитывал свои два миллиона, с приходом Сары впал в тихое отчаяние – не потому, что под угрозой оказалась жизнь единственного друга, а по другой, тоже естественной, причине: впервые в жизни заполучив столько денег, он вынужден был с ними расстаться.

      Процедура передачи чемоданов была обдумана вполне профессионально. В десять вечера в воскресенье Сара должна была подъехать на машине к перекрестку Цфирим. Там, кроме поворота на Гиват-Ольгу, начиналась узкая проселочная дорога, которая вела в сторону кибуца Тирас. По обе стороны дороги росли апельсиновые деревья и в это время суток практически не было ни машин, ни людей. Нужно было проехать два километра, удалившись от главного шоссе, и остановиться. Здесь дорога имела еще одно ответвление – вероятно, кибуц хотел проложить сквозной путь через апельсиновую плантацию на магистральное шоссе,