Фиалковое сердце Питбуля. Лана Муар

благодарность улетает в тишину подъезда, а в ноздри, неторопливо крадучись, пробирается щекочущий аромат свежесваренного кофе и чего-то до одури нежно-ванильного, так похожего на ощущения от моего прерванного сна. Я догадываюсь кто отправил мне это послание, ведь он тоже был там, во сне, и улыбка на моих губах сразу же становится шире. Только заглядывать внутрь коробки не спешу. Будто решила до последнего проверить себя на выдержку и сохранить интригу, от которой все больше хочется улыбаться и настроение прыгает под облака. Оставив посылку в коридоре, лечу умываться, а сама хохочу от того, что чищу зубы со скоростью света, чтобы побыстрее посмотреть что мне прислал Назар. Ну а кто ещё мог сделать такое? Никто. Почему-то в голове нет ни одного сомнения, да и я скорее всего расстроилась бы, пришли мне кофе кто-то другой. Странная логика, только подзуживание внутри растет, как на дрожжах, поторапливает меня побыстрее выскочить из ванной и открыть коробку, чтобы найти в ней карточку с инициалами. Откуда во мне эта уверенность? Не знаю, но уверена на тысячу процентов, что карточка будет.

      Моего терпения хватает только на почистить зубы и умыть лицо. Я решаю принять душ позже, выскакиваю из ванной и с коробкой в руках чуть не прыгаю на кухню, где Манька в своих огромных наушниках кашеварит у плиты, пританцовывая и изображая звезду с микрофоном в виде ложки. Что-то поет одними губами и срывается в испуганный визг, когда я трогаю ее за плечо:

      – А-А-А-А!!! – отскакивая от меня, как от чумной, Манька роняет свой микрофон, хватается за скалку одной рукой, а второй за сердце, и, вжавшись в угол, тянет вниз наушники, в которых на полную катушку поет Агилера. Облегченно выдыхает, увидев меня, и начинает хохотать. – Эвка, блин! Ты дура? Я чуть кондрашку не поймала!

      – А у меня вот что! – показываю ей коробку, и Манька тут же забывает и про кондрашку, и про скалку.

      – И что там?

      – Бомба! – хохочу я. – Очень вкусная бомба! Полицию вызывать будем?

      – Ой, вот скажешь тоже! – фыркает она в ответ, прожигая нетерпеливым взглядом картон и принюхиваясь. – Открывай уже!

      Мне самой не терпится, но еще больше хочется повариться в томительном предвкушении. Поэтому всеми правдами и неправдами оттягиваю открытие коробки. Достаю из шкафчика тарелочку, кладу ее на стол, потом ищу нож, чтобы разрезать наклейку, скрепляющую край крышки и дно.

      – Эвка, блин! – Манька, уже пристроившаяся за спиной, чтобы ничего не пропустить, пихает меня в бок концом своей скалки, поторапливая, и я, наконец, поднимаю крышку.

      Два стаканчика с кофе – один для меня, а второй для Маньки, судя по надписям на их боках, – и четыре пирожных, между которых лежит та самая карточка с пожеланием доброго утра и инициалами.

      – Мамочка! Какая красотища! – Манька пищит от восторга и вздыхает, прижимая скалку к груди, а мое настроение взлетает еще выше.

      Хлопнув подругу по ладошке, потянувшейся за пирожным с земляникой, хихикаю