Отдана за долги. Лана Пиратова

было двадцать два и я был полон надежд. У меня была семья – мама и любимое занятие – футбол.

      Я ждал вызова в сборную со дня на день. Мой агент говорил, что я подаю большие надежды и нам предстоят переговоры с несколькими клубами из высшей лиги.

      Всё это было перечеркнуто в один день.

      После победы в матче Кубка России мы с парнями закатились в стриптиз-клуб.

      Разгоряченные приват-танцами, молодые, бухие и глупые, поехали за приключениями дальше. В какой-то бар.

      Я отлично помню, как Стас, мой напарник по клубу и тот, кого не взяли в сборную, привел за наш столик совсем молодую девчонку.

      Лейла. Так представилась она.

      Сразу села рядом со мной и положила руку мне на колено. Предложила выпить за знакомство.

      Дальше я уже ничего не помнил. Очнулся дома. Мама заботливо поставила тазик рядом с моей кроватью.

      А потом звонок в дверь. Два незнакомых мужика, которые тыкали в меня корочками и кричали в ухо, что я задержан по подозрению в изнасиловании.

      Мне даже не дали толком собраться.

      В серых стенах изолятора следователь довольно потирал руки, когда произносил мои имя и фамилию, и сквозь зубы шептал, чтобы слышал только я, что нам надо катиться к себе в горы, что Москва не резиновая и что он очень постарается, чтобы я сел надолго.

      Потом был процесс и приговор. Из всего потока дней, когда меня то привозили, то увозили в здание суда, мне запомнился лишь один день – день оглашения приговора.

      – Приговаривается к пяти годам лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима.

      Беспристрастный голос судьи эхом отозвался в моем затуманенном сознании. Я всё ещё не верил до конца, что это происходило на самом деле.

      Перевёл взгляд в зал.

      Первое, на что наткнулся, – ехидная усмешка Лейлы. Девки, из-за которой я сидел за решеткой.

      Посмотрел на мать. Она тихо плакала в платок.

      Судья ещё что-то говорил. Потом на меня опять надели наручники и вывели из клетки.

      – Сынок! – мама бросилась ко мне, но ее грубо оттолкнули.

      – Я не виноват! Слышите? Не виноват! – кричал я, как будто проснувшись ото сна.

      Это была моя реальность! Я был за решёткой!

      Я искал в зале хоть кого-то, кто поверил бы мне. Кроме мамы.

      Но в ответ получил лишь сильный толчок в спину:

      – Иди давай!

      Я отсидел полный срок.

      И потерял всё.

      Мама не вытерпела позора и нашей разлуки – у неё не выдержало сердце. Она так и не дождалась меня.

      Про профессиональный спорт пришлось забыть.

      Друзья отвернулись.

      Я остался один. И если бы не Борис Лыков спился бы, наверное, где-нибудь под мостом с бомжами.

      Борис Лыков был отцом одного из осуждённых из моей камеры.

      Скромный семейный мальчик – студент Слава. За решётку попал по глупости. Решил впервые жизни поучаствовать в ночных гонках на папиной машине. И сбил человека. Насмерть.

      Когда я вошёл в камеру, его уже успели опустить и он все время сидел возле толчка.

      Я брезговал даже смотреть на него.

      Однажды ночью меня