Путь домой. Четыре близнеца. Наталья Щёголева

заметно смутился.

      – Ты бледен, сын! – заметил граф, – Да, зная какой ты впечатлительный, я должен был ожидать, что мой рассказ сильно заденет тебя. Но… Что ж делать, это было… Это случилось…

      Похоже, это было не то, что хотел бы услышать Антуан. Подарив отцу невыразимо горький взгляд, он тяжело вздохнул. В его глазах угадывались одновременно и боль, и растерянность… Граф взял сына за руку и так заставил посмотреть себе в глаза:

      – Что тебя так тревожит? Говори, сын! Я не помню, когда бы видел тебя таким. Ты сказал: "Напрасно"…

      Было видно, что Антуан не сразу собрался с мыслями. Казалось, ему было тяжело, даже больно смотреть в глаза отцу, потому он отстранился и, теперь глядя в окно, глухо повторил:

      – Напрасно?.. Да… Зря! Зря я не знал этого раньше! Кое-чего можно было бы избежать…

      – Чего? – тут же потребовал ответа отец.

      Антуан болезненно поморщился, но от такого прямого вопроса уйти вряд ли возможно:

      – Например… наверняка… знай я это раньше, я бы смог понять…, что… что мне хотела сказать Марианна де Монсар, во время нашей последней встречи, – и Антуан заметно ожил, словно утопающий, почувствовавший дно под ногами. Теперь он мог снова смотреть в глаза отца, – Похоже, что ей удалось что-то узнать! Судите сами, вот её слова: "…представьте, если бы у королевы похитили четыре жемчужины, лучшие в её короне, где бы она стала их искать? Например, я бы на её месте обратила свой взор в сторону Бриании. Это страна туманов и… именно туда ведут все тёмные, усыпанные золотом пути. Это полагается знать людям, обладателям драгоценностей. Ведь счастье это драгоценность!?" Уже не помню какую чушь я понёс в ответ, но скоро стало ясно, что она ждала от меня другой реакции. Совсем другой! Она даже растерялась. Этот её взгляд, глуп ли я, или правда ничего не знаю!.. – и Антуан тряхнул головой, – Мог ли я подумать… А потом появился барон, её опекун, и нам больше не дали обменяться ни словом.

      Граф не мог скрыть своего удивления. Рая тоже это очень взволновало.

      – Когда она тебе это сказала?! – граф даже чуть подался ближе к сыну.

      – Сорок три дня назад, – совершено не задумываясь, ответил юноша.

      – Такая точность?! – брови графа удивлённо приподнялись, что заставило Антуана заметно смутиться.

      Он чуть покосился на Рая, но граф сделал вид, что не заметил это:

      – Да, да. Почти месяц… Как раз с тех пор ты не даёшь мне покоя рассказами о графине де Монсар. Надо было рассказать мне и это… Да, да… Понимаю. Ты тогда не очень-то уютно себя чувствовал, а с тобой такое не часто бывает. Не на этом ли она тебя и поймала, Антуан?

      – Отец! – Антуан сверкнул глазами и теперь открыто кинул взгляд в сторону Рая, чем заставил того почувствовать себя лишним.

      – Господин Рай отныне член нашей семьи, – отрезал граф, но, заметив изумление брианца, поправился, – Если, конечно, он позволит нам так называть его.

      Рай не сразу справился с охватившим его смущением:

      – Почту за честь…

      – Но это ещё не значит, что можно…