Медовый месяц взаперти. Мелисса Джеймс

подтвердил Харун.

      Амбер вздохнула.

      – Но ты не доверяешь мне. Ты не видишь во мне даже друга, не то что жену. – Она покачала головой. – Я решила, что кто-то из слуг подслушивает нас, когда услышала шаги за дверью. – На лице ее отразились боль и раскаяние. – И ты… ты слышал, что говорил мой отец о чувствах… – Щеки ее вспыхнули, но Амбер не склонила голову. – О чувствах, которые я тогда испытывала к Алиму.

      – Да, – тихо сказал Харун без всякого выражения.

      – Харун, не надо. – Амбер взяла его за подбородок, глаза ее сверкали. – Ты ненавидишь меня за это?

      Харун зажмурился, чтобы не видеть ее прекрасное лицо. Он хотел бы ненавидеть Амбер, но не мог. Да, он страстно желал ее до сих пор, но справлялся с этим. Он запер свое сердце на замок много лет назад и не собирался его открывать.

      – Перестань, Харун! – с жаром воскликнула Амбер, и он открыл глаза. – Ты можешь ненавидеть меня, если хочешь, но перестань относиться ко мне так холодно!

      Холодно?! Сердце его пылает, обливаясь кровью, когда он смотрит на Амбер, а она считает, что он холодно относится к ней? Неужели она слепа или он отменно научился скрывать свои чувства?

      Харун нахмурился:

      – Я не понимаю, чего ты хочешь от меня.

      – Поговори со мной хоть раз. Расскажи, как тебе было больно. – Хотя Амбер говорила едва слышно, ему показалось, что его обдало горячей волной выплеснувшихся наружу чувств. – Мне было девятнадцать лет, Харун, и все девушки мечтали тогда о всемирно известном шейхе-автогонщике. Для меня он был недосягаемой звездой. – В голосе ее прозвучала горькая насмешка.

      Значит, для нее Алим был звездой. Ну почему бы нет? Даже сейчас, годы спустя, именно так его воспринимают в мире.

      Не дождавшись ответа, Амбер бросила ему:

      – Неужели ты ничего не почувствовал тогда? Неужели тебе было все равно, что я выхожу замуж за тебя, а сама верю в то, что люблю твоего брата?

      Харуну стало нестерпимо больно, будто кто-то железной рукой сжал его сердце, выжимая из него по капле кровь.

      Амбер верила в то, что любит Алима? Что она имеет в виду?

      Хочет ли он это знать? Сможет ли удержаться и не спросить, какие чувства к его брату она испытывает сейчас?

      Это слишком. Амбер всегда держала себя с ним холодно и чопорно, и вдруг все изменилось. После трех лет ледяного молчания и отстраненности она требует от него раскрыть мысли и чувства, грозившие сокрушить его гордость. Единственное, что осталось.

      – Конечно, меня это беспокоило, – сдержанно ответил Харун. – Это унизительно: быть в глазах своей невесты братом номер три. Меня не радовала мысль, что я женюсь лишь потому, что один мой брат погиб, а другой исчез.

      Харун был доволен собой. Он поведал правду всего лишь в нескольких предложениях и говорил так, будто речь шла не о нем, а о ком-то другом.

      Огонь в глазах Амбер потух.

      – Я так и думала, – вяло произнесла она. – Спасибо за откровенность.

      Харун понял, что потерял последний шанс сблизиться с ней.

      В детстве он был замкнутым мальчиком, послушным