Великолепная пара. Нина Харрингтон

когда он наконец заговорил, его густой голос звучал сдержанно, неторопливо и уверенно. Казалось, что он вибрировал внутри ее черепа, подчеркивая и выделяя каждый слог.

      – Вот это название! Я впечатлен. Доброе утро, мисс Флинн.

      То, как он произнес ее имя, показалось ей просто восхитительным.

      – Я только что его придумала. А как вы себя чувствуете сегодня утром? Надеюсь, у вас не осталось синяков или психической травмы после вашего увлекательного путешествия в кондитерскую-чайную вчера вечером. Мне не хотелось бы нести ответственность за какой бы то ни было долгосрочный ущерб вашему здоровью.

      Она почти услышала глухой смешок в трубке, прежде чем он успел подавить его.

      –  Вовсе нет, – ответил Шон мягким голосом, нежным, как шоколадный соус, который Лотти готовила для своих профитролей с кремовой начинкой.

      –  Отличная новость, – улыбнулась Ди и подмигнула Лотти, которая прислонилась к ее плечу, чтобы слышать каждое слово. – Значит, вы подыскали для меня превосходный зал, который будет отвечать всем моим взыскательным запросам?

      –  Прежде я хочу задать вам вопрос. Не могли бы вы составить мне компанию на деловом завтраке сегодня утром?

      Ди взглянула на Лотти, которая закатила глаза и, давясь от смеха, проследовала в кухню, оставив Ди с ужасом смотреть на невинную телефонную трубку.

      –  Завтрак? Ах, спасибо, но наша кондитерская открывается в шесть тридцать, так что мы с Лотти уже завтракали.

      – Ах, – ответил он, понизив голос, – вы неправильно меня поняли. Я не имел в виду позавтракать вместе, как бы восхитительно это ни было. Просто было бы неплохо встретиться с утра пораньше, чтобы пройтись по вашему списку экспонентов – участников фестиваля и составить детальное описание ваших пожеланий, чтобы моя команда могла начать работу над тем залом, который вы выберете.

      Ди прикрыла глаза от смущения и мысленно пнула стул.

      Шон Бересфорд не только заставил ее проворочаться большую часть ночи, беспокоясь о том, состоится мероприятие или нет, но, по всей видимости, эти серо-голубые глаза уже проникли в ее мозг и лишили того единственного, что должно было помочь ей пережить следующие две недели: возможности ясно мыслить.

      Как он это сделал? Как он привел ее в замешательство всего несколькими словами? Заставил почувствовать себя выброшенной из своей стихии в чужой мир, который она не понимала?

      Словно он разглядел за всеми защитными стенами и заборами, которые она возвела вокруг себя, все ту же неловкую девочку-подростка в летней хлопчатобумажной одежде в ее первый день в лондонской средней школе. В ноябре.

      С первой секунды, когда она очутилась в том узком желтовато-сером школьном коридоре, знала, что ей никогда не вписаться в эту реальность и что ей придется начинать свою жизнь с нуля. Она навсегда была обречена быть аутсайдером. Никем. Всегда второй. Девочкой, которой нужно бороться, чтобы ее воспринимали всерьез, что бы она ни делала.

      Но как Шон это увидел? У нее что, это на лбу написано?

      Ди