Тайна японской шкатулки. Екатерина Береславцева

ухмыльнулся Мишка.

      – Да, ты нам тоже пригодишься, племянник! Подожди, а что ещё за одно неизвестное?

      – Если быть точнее, то их два, дядь Жора. И о втором я хотел узнать у тебя!

      – Кто-то заболел? – тут же встревожился Георгий.

      – Нет-нет, все здоровы! Моё неизвестное не связано с твоей профессией, дядя!

      – Слава богу! Тогда оно может немного подождать до окончания чаепития?

      – Вполне!

      – Вот и прекрасно!

      – Что за второе неизвестное, Миша? – из комнаты выпорхнула Лиза.

      – Да так, ерунда! Просто один вопрос из… семейной истории… – Мишка смутился. Почему-то сейчас ему не хотелось рассказывать подружке о таинственном сундучке, хотя всю дорогу до её дома он только об этом и мечтал. Но что-то останавливало его теперь, и он решил подумать об этом странном обстоятельстве потом.

      – А, тогда у меня больше нет вопросов, – Лиза потянула друга в комнату. – Идём же скорее, я покажу тебе свой обруч! Между прочим, я уже ровно пятнадцать минут могу его крутить без остановки! Я засекала!

      – Ну ты упорная! – улыбнулся Мишка.

      – Не то слово… – послышался из кухни вздох Анны Даниловны.

      О японском сундучке Мишке удалось спросить только в машине, когда Георгий отвозил племянника домой. Да и этот разговор оборвался на самом интригующем месте…

      – Конечно, я помню об этих письмах! – воскликнул дядя, услышав Мишкин вопрос. – Я ведь их сам нашёл в папиных вещах после его смерти.

      – В вещах деда Евстигнея?

      – Да. Впрочем, я неправильно выразился. Не в вещах, а в тайнике…

      – В тайнике?! – ахнул Мишка.

      – Вот именно, Мишка, в самом настоящем тайнике. Он был вмурован в стену нашего старого дома, и об этом потайном местечке никто не ведал, кроме самого отца. Мы-то уж с братом точно о нём не знали. И никогда бы не узнали, если бы не одно обстоятельство…

      – Какое?

      – Переезд. Нам пришлось переехать, потому что на том месте, где стоял наш дом, собирались возводить новый спальный микрорайон, и старожилам нужно было срочно оттуда выселяться. Хорошо, что папа не дожил до этого момента! Ведь он прожил в доме всю жизнь, Миша! Представляешь, каково бы ему было лишиться родового гнезда навсегда?

      – Ужас какой… – содрогнулся Мишка, представив на секунду, что вот его, Мишку, лишают собственного дома, самого родного и любимого. У него не будет своей комнаты, старой скрипучей лестницы, гостиной, в которой так уютно собираться всему семейству по вечерам, полного тайн чердака… Нет, такое невозможно даже представить, а не то что пережить!

      – Да и для нас с братом это не простым событием оказалось… Особенно для Рудика…

      – Почему особенно для папы?

      – А ведь он в том доме родился, Миша. В прямом смысле! Нашу маму не успели в роддом забрать, когда подошёл срок появиться Рудольфу на свет. До центра-то в ту пору далеко было ехать, телефона у нас не было, машины собственной тоже. Пока отец к соседке бегал да скорую вызывал, маму уже никак нельзя было перевозить. Пришлось дома рожать. Так что для Рудика дом стал