Арт-пытка, или ГКП. Антон Рай

буквы

      Крот. Хорошо, тогда пойдем дальше и приступим к самому что ни на есть «разговору по существу». Знаете, какие ассоциации вызывает у меня слово «Культура»?

      Томский. Надеюсь, вам не хочется тотчас схватиться за пистолет?

      Крот. Нет, за пистолет не хочется. Скорее мне хочется зевнуть.

      Томский. Зевнуть? А почему, собственно?

      Крот. Как вам сказать… Я сразу представляю себе нечто вроде концерта классической музыки и сонную публику на нем. Скучища, одним словом.

      Томский. Вы не любите классическую музыку?

      Крот. Я не люблю оказываться под градом вопросов. Все же это моя прерогатива – обрушивать этот град на интервьюируемого.

      Томский. Сорри. Но вы сами спровоцировали мой вопрос.

      Крот. Хорошо, я готов ответить. Да, я не большой фанат классической музыки – предпочитаю рок-музыку. И те люди, которые ходят на рок-, поп- или даже рэп-концерты, по мне куда более живые, чем культурные трупы на классике. Слово «Культура» отдает мертвечиной.

      Томский. «Культурные трупы» – это очаровательно. Это надо запомнить и использовать. И я, кажется, понял, куда вы клоните. Хотя тут возникает две проблемы: первая, если вы действительно не любите высокую Культуру как таковую, Культуру, так сказать, с большой буквы. Однако, я в этом сомневаюсь. В частности, я точно знаю, что вы много читаете и как раз-таки отдаете предпочтение классическим текстам.

      Крот. Предпочтение? Нет, классику я знаю неплохо (годы учебы так вбили её в голову, что и захочешь выбросить, а не получается), но предпочитаю, конечно же, современную литературу. Да и разве кто читает классику как-то иначе, кроме как из-под палки, или, переформулируя – какой сумасшедший будет читать классику по собственной воле?

      Томский. И вы туда же! Мне вот недавно один «ценитель» прекрасного заявил, что не может читать классику, потому что там слишком часто замалчивается секс и это, мол, скучно.

      Крот. Прав ваш ценитель.

      Томский. А мне, знаете ли, как раз куда интереснее, если герои и героини не слишком торопятся прыгать в постель; мне как раз скучно, если они сразу же оказываются в постели. Или еще другой «ценитель» прекрасного как-то сказал: «Герои Чехова все чего-то ждут, декламируют, не едут в Москву никогда, хотя нужно было с первых минут первого действия спалить на х… вишнёвый сад и уехать в Москву первым же поездом»1. Ну, правильно, Чехов – это мертвечина, а надо бодренько ехать в Москву. На рок-концерт. Та же примерно логика.

      Крот. Я, в общем, не совсем об этом. Хотя…

      Томский. Неужели и вы скажете, что трем сестрам надо было спалить вишневый сад и нестись с Москву?

      Крот. Но вы-то сами много раз говорили, что рождены «дело делать», а не декламировать в пустоту.

      Томский. Ну так очевидно, что я и не герой Чехова, да и в конечном счете я предпочел делу, признаваемому в обществе настоящим, то есть бизнесу, какое-то дело весьма сомнительное,

1

Эдуард Лимонов. «Другая Россия. Трупный яд XIX века».