Пестрота отражений. Юлия Жукова

а по опыту женитьбы он знал, что за промахом в выборе угощений следуют месяцы наказания.

      7. Лиза

      Чачу я ловлю как раз вовремя – за мрачным чтением договора о рассрочке. Он уже собрался и полностью одетый, со всеми вещами, сидит на ресепшене. На столике в зоне ожидания стоит квадратный стакан с пятью ручками. Четыре из них аккуратно прислонены по углам стакана, а вот для пятой своего угла не нашлось. Чача то и дело отрывается от чтения, чтобы переместить пятую ручку от одного бортика стакана к другому, но результат ему всё равно не нравится.

      Понаблюдав за ним с минуту, я подхожу и решительно вынимаю ручку.

      – Как самочувствие? – спрашиваю я преувеличенно бодро, приземляясь в соседнее кресло.

      Черты у Чачи ясные и хорошо сбалансированные, но впечатление портят мимические складки – слишком явные для его возраста и как будто немного не на месте. Вот и сейчас он при виде меня сразу сморщился, как будто съел что-то кислое.

      – Было хорошим, пока вот это не начал читать, – он помахивает бумажками.

      – Условия невыгодные? – хмурюсь я.

      – Да тут половины условий вообще нет, – ворчит он, принимаясь листать. – Вот, например, обстоятельства непреодолимой силы. А где приложение со списком? Мало ли кому что непреодолимо… В обязательствах сторон воды налито больше, чем смысла. Это же документ! Если по нему претензию в суд подать, это будет стычка законников, кто интереснее интерпретирует…

      Я чешу в затылке. Договора на лечение у нас составляют законники, я только одобряю. Но я в муданжском канцелярите до сих пор плаваю, а нагружать мужа ещё и этим как-то не хочется. Я начинаю прикидывать, как можно улучшить текст договора так, чтобы Чача побыстрее всё подписал и был свободен, а то у меня тоже время небесконечное, но тут он решительно откладывает документ и отодвигает от себя.

      – Нет, я не буду это подписывать, лучше сразу всю сумму оплачу, это только нервы себе трепать весь срок рассрочки.

      – А у тебя есть такая возможность? – уточняю. Сумма там не то чтобы неподъёмная, но откуда мне знать, как у Чачи с деньгами.

      – Есть, – снова морщится он, – только не знаю, когда новую работу найду, а с пустым кошелём до неизвестно когда жить – это по ночам не спать. Тем более ещё поддерживающую терапию оплачивать…

      – Новая работа тебя уже ждёт, – тут же вставляю я. – Уут-хон написал на тебя рекомендательное письмо, и оно очень заинтересовало Ахмад-хона. Так что давай решай свои дела здесь, и я тебя к нему провожу.

      Чача раскрывает круглые совиные глаза и принимается нервно поглаживать большими пальцами ногти остальных.

      – Это большая ответственность, – неуверенно произносит он.

      – Бить не будем, – обещаю я. – Договор можешь сам написать.

      – Я и так всегда сам пишу, – фыркает он. – Да только где те договора потом оказываются… За последние два года один Уут-хон мне и выплатил неустойку.

      – Ты думаешь, Император тебе неустойки пожалеет? – приподнимаю бровь. – За тем, насколько