Антипутеводитель по современной литературе. 99 книг, которые не надо читать. Роман Арбитман

Тополя. Ах, если бы в его прозе были хоть какие-то иные достоинства, кроме упомянутого!

      Попки времен застоя

      Анатолий Тосс. Магнолия. 12 дней: Роман. М.: Издательский дом «Компания Элиот»

      Помнится, в свое время телереклама усиленно предлагала выгодную покупку – шампунь и бальзам-ополаскиватель в одном флаконе и за те же деньги. Автор романа «Магнолия. 12 дней» завлекает публику примерно тем же проверенным способом. В его новой книге не один главный герой, а сразу два – один молодой, другой зрелый.

      Первый из двух, бедный студент и начинающий писатель Толик Тосс живет в брежневской Москве, прыгает из постели бывшей гимнастки Тани в объятия сексапильной кандидатши медицинских наук Милы и по-настоящему озабочен единственной проблемой: «Можно ли спать с двумя женщинами подряд и при этом сохранить душу незапятнанной?»

      Второй герой, чья сюжетная линия для наглядности выделена в книге курсивом, живет в современной Америке, в уютном доме на берегу Атлантического океана. Анатолий – уже состоявшийся писатель. У него – «известность, зашкаливающие тиражи, деньги». Его главное занятие – сидеть за компьютером и «записывать переполняющие голову мысли». Он старательно заносит в реестр грешные откровения юного Толика (например, о «неестественном сочетании упругости и податливости, которым только и может обладать женская грудь») и кокетливо вопрошает: «Не слишком ли много исповедальности?»

      Хотя автор книги покинул Россию уже четверть века назад, он не забывает об исторической родине. Аннотация к «Магнолии» обещает нам «по-настоящему реалистический, по-настоящему «российский» роман», и этот самый реализм достигается путем пристального наблюдения за выбранным объектом: «Как энтомолог разглядывает через увеличительное стекло не изученное доселе насекомое, так и я пытаюсь в своих книгах рассмотреть жизнь, тоже через лупу».

      Жизнь бестолково жужжит, стрекочет, сучит лапками, пытаясь вырваться, но энтомолог-исследователь неумолим. Раз уж он настроился «описать юность, ее дерзания, ошибки, приобретения, описать полно, противоречиво, со всеми приметами времени», то уж будьте уверены – с дороги не свернет. Впрочем, романный Толик наделен чудесным даром предвидения или сумел сгонять на машине времени в наши дни и набраться впечатлений: хотя его юность приходится на эпоху глубокого застоя начала 80-х, Толик легко и между делом упоминает «Жизнь и судьбу» Василия Гроссмана, sci-fi фильмы про инопланетных пришельцев и «футуристических безмолвных зомби», мимоходом говорит о «гламуре», употребляет слово «пропиаренный» и вообще выражается, как тинейджер XXI столетия («ты на меня зря наехала», «ты попал» и пр.).

      Первые страниц четыреста в романе вообще нет никакой динамики, зато на последней сотне страниц события так резво пускаются вскачь («время пуляет минутами, словно плотной автоматной очередью»), что сюжет о разоблачении преподавателя-антисемита выглядит наспех вставленный