SPQR IV. Храм муз. Джон Мэддокс Робертс

наблюдать подобные напоминания о древнеегипетских религиозных культах, хотя во всем остальном город был греческим.

      Мы устремились к каменному причалу, словно намереваясь его протаранить и утопить. Но в самый последний момент шкипер проорал какую-то команду, весла глубоко погрузились в воду и остались там, подняв облако брызг. Корабль быстро потерял ход и мягко остановился возле каменной стены.

      – Я мог бы прицепить розу на кончик тарана, и она не потеряла бы ни единого лепестка, – заявил шкипер с вполне оправданной гордостью, пусть и слегка преувеличивая. Весла тут же убрали, на берег перебросили причальные канаты, трирему притянули и пришвартовали к пирсу. Потом с помощью выносной стрелы тяжелый абордажный мостик был опущен на каменный настил пирса, и наши воины выстроились вдоль его ограждения, блестя на солнце старомодными бронзовыми нагрудниками.

      Чтобы нас приветствовать, из города явилась целая делегация – придворные и чиновники в египетских одеждах, а римляне из посольства – в тогах*. Чтобы нас развлечь, египтяне не забыли привести с собой артистов. Тут были и акробаты, и дрессированные обезьяны, и обнаженные танцовщицы, гибкие и вертлявые. Римляне держались более величественно и с большим достоинством, хотя некоторые заметно пошатывались, уже пьяные, несмотря на ранний час.

      – Думаю, мне здесь понравится, – сказал я, когда мы спускались по мостику на причал.

      – Да уж, в этом сомневаться не приходится, – ухмыльнулся Кретик.

      Моя семья в те дни была обо мне невысокого мнения.

      Барабаны гремели, трубы завывали, кифары звенели, а мальчики-рабы размахивали курильницами, обволакивая нас клубами благовонного дыма. Кретик выносил все это со стоическим терпением, достойным его ранга, а мне этот балаган ужасно нравился.

      – Добро пожаловать в Александрию, благородный сенатор Метелл! – выкрикнул высокий мужчина, одетый в синюю мантию с широкой золотой каймой. Он обращался к Кретику, не ко мне. – Добро пожаловать, Квинт Цецилий Метелл, Завоеватель Крита!

      Вообще-то, это была не бог весть какая война, но Сенат проголосовал за присуждение моему родственнику этого почетного титула, и он был даже удостоен триумфа*.

      – Я, Поликсен, Третий евнух двора царя Филопатора Филадельфа Неоса Диониса, XI Птолемея, прошу тебя пожаловать в город, где ты можешь чувствовать себя как дома, как в самом городе, так и во дворце, в знак глубокой любви и уважения, а также прекрасных отношений, которые уже давно установились между Римом и Египтом.

      Поликсен, равно как и остальные придворные, носил черный, коротко подстриженный египетский парик и был здорово накрашен: глаза были подведены черным, а красные краски подчеркивали его пухлые щеки и губы.

      – А что такое Третий евнух? – тихонько спросил меня Гермес. – Неужто у Первого и у Второго по одному яйцу, или как?

      Вообще-то, я и сам задавался этим вопросом.

      – От имени Сената и народа Рима, – отвечал