Возвращение снежной королевы. Наталья Александрова

резким бесшумным прыжком отскочила от окна. В горле мгновенно пересохло, желудок свело судорогой.

      Что же это такое? Жужа из ревности предала своих соплеменников, привела на свадьбу Ласло кавказскую банду?

      Неужели это люди того самого Аббаса, которые выслеживают ее, Леру?

      Сердце ее забилось, как раненая птица.

      Если они пришли за ней – больших проблем у них не будет. Вот она, сидит здесь, в одиночке, и ничего не может сделать, не может даже сбежать. Приходи и бери ее голыми руками.

      Она заперта в этом доме, как в мышеловке. Наверное, Шандор тоже работает на Аббаса и запер ее здесь, чтобы передать с рук на руки новому хозяину. Но с другой стороны, при чем тогда здесь Жужа? Вряд ли они с Шандором действуют сообща: насколько Лера помнила, Шандор не слишком-то привечал своенравную любовницу Ласло.

      Лера вспомнила, какой маниакальный огонь горел в глазах Жужи, когда она набрасывалась с ножом на нее, Леру, только за то, что они с Ласло уединились в комнате для приватного разговора о деле. И ведь могла убить. И дурак Ласло смотрел на это с восхищением. Ну так поделом ему теперь! Его девка сбежала из дальнего табора, она до него и не доехала. Обманула охрану, сумасшедшие очень хитрые. Да небось и охраны-то никакой не было, ох уж эти цыгане, не понимают серьезной угрозы. И Жужа пошла на прямое предательство, связалась с людьми Аббаса…

      Так вот чем был так обеспокоен Шандор! Ему сообщили, что Жужа сбежала, цыгане все же хоть и дикий народ, но телефонная связь везде имеется. Шандор был угрюм и ожидал большого скандала, а старуха его предупреждала, что скандалом тут не обойдется, она своими слепыми глазами видела, что Жужа никогда не смирится с тем, что ее бросили. И была права.

      На мгновение Лера подумала о цыганах, беспечно веселящихся и не подозревающих о надвигающейся на них смертельной опасности. Но тут же отбросила эту мысль: жизнь научила ее бороться только за себя. Кроме того, она все равно ничего не могла сделать.

      Ласло закрыл дверь, покосился на старух и цыкнул зубом.

      – Ну, старые, чтоб я вас не видел и не слышал! Обычай обычаем, но вы мне брачную ночь не испортите!

      Он выключил лампу, зажег свечи в дедовском серебряном канделябре и повернулся к невесте.

      – Ну, красавица моя, – прошептал цыган жарким шепотом, – наш час пришел!

      Девочка в белом платье забилась в угол, в огромных черных глазах, казавшихся еще больше в неровном свете свечей, был виден страх, страх и неприязнь.

      – Не трогай меня! – прошипела она и вдруг вытащила из-под платья бритву. – Не трогай, а то зарежу! Или тебя, или себя!

      – Ай, люблю наших цыганок! – расплылся Ласло в улыбке. – Дикие кошки! Такую усмирить – что степную кобылицу объездить! Ничего, красавица моя, я не таких обуздывал! – И он двинулся к невесте крадущейся тигриной походкой.

      – Браво, браво! – раздалось вдруг из другого конца комнаты. – С девчонкой справиться ты, может быть, и сумеешь, а справишься ли с женщиной?

      Ласло вздрогнул и повернулся на этот голос. Из темного проема показалась