Филоктет. Хайнер Мюллер

ты помета, пес паршивый?

      Худым иль добрым ветром твой корабль

      Забросило на каменистый берег?

      Его же все суда кругом обходят

      С тех пор, как я не отвожу от моря

      Усталых глаз и нет удачи мне.

      Я одинок на острове моем.

      Лишь туча коршунов мне застит небо

      И терпеливо ждет, пока я сдохну

      Иль поплыву к останкам корабля,

      Чтоб отобрать у рыб мои останки.

      Я вижу, носишь ты одежду греков,

      А в платье грека может грек торчать.

      А может быть, убил ты грека, друг?

      Коль грека ты своей рукой зарезал,

      То другом я тебя назвать готов.

      Ведь всякий грек достоин лютой смерти,

      И если ты меня пошлешь к теням,

      Ты будешь прав: я грек и стою смерти.

      И сам я буду прав, тебя убив,

      Зарезав грека в греческой одежде.

      Ведь это греки бросили меня

      На красный камень средь соленых вод.

      Я ранен был на службе делу греков

      И не годился к службе из-за раны.

      И греки это видели и знали –

      Никто из них не протянул руки.

      Изгнанья шторм меня нагим оставил,

      Он сделал из меня зловонный труп –

      Труп, что с могилы кормится своей.

      Но места всем в моей могиле хватит.

      Ответь, пока я правду не узнал

      В твоем предсмертном крике: кто ты? грек?

      Молчанье – знак согласья. Лук натянут.

      Умри же. Падаль коршуны сожрут.

      Закуской ты моей послужишь пище,

      Пока я пищей коршунов не стал.

      Неоптолем

      Ты грубым словом привечаешь гостя,

      Лук натянув, голодному скитальцу

      Ты грубое готовишь угощенье,

      Постель готовишь гостю в чреве птиц.

      Знай я, что здесь стрелой гостей встречают

      И потчуют стервятников их мясом,

      Я повернул бы в море свой корабль.

      Оно гостеприимнее, чем ты.

      Хозяйничай на острове своем,

      Таком же диком, как его хозяин.

      Филоктет

      Забытый звук родного языка.

      На нем впервые произнес я слово –

      На нем я тыщу подгонял гребцов

      И тыщу копий посылал на битву.

      О, как ты ненавистен и любим,

      Как долго из моих лишь уст был слышен,

      Когда сквозь зубы боль тащила крик

      И скалы крик обратно возвращали

      Моим же голосом в мои же уши.

      Как алчет слух другой услышать голос.

      Живи, ведь у тебя же голос есть.

      Грек, говори. Хули меня жестоко,

      Хвали моих врагов. Но говори.

      Лги, грек. Я слишком долго лжи не слышал.

      Где твой корабль? Откуда ты? Куда?

      Ты с порученьем? Что за порученье?

      Ты знаешь, что ты видишь пред собой?

      Нелепость на единственной ноге

      И плоть прогнившую другой ноги.

      Я не видал тебя среди врагов.

      Ты безбород. И ты оружье носишь

      Наверняка не дольше, чем ношу

      Я черную больную эту ногу,

      А все-таки