Остановите земной шар! Я хочу сойти!. Сергей Первозванский

чёрная душа сжалась от страха, отчаяния и смертельной тоски. Опытному бывалому пирату в долю секунды всё стало ясно. Прощай «Золотой век», прощай драгоценный маленький атолл, прощай спокойная сытая жизнь так долго ожидаемая и так быстро окончившаяся. Это была засада. Захлопнувшийся капкан. С пиратского корабля можно сбежать во время боя только за борт. Но всё пространство моря уже бороздили треугольные плавники страшных подводных пиратов, учуявших скорую добычу.

      Или на рею с петлей на шее. Хью чуть не завыл от отчаяния, но страшным усилием взял себя в руки. Надо было что-то делать, пока жив. Пленных здесь не берут. Все трюмы каравеллы были открыты и из них, как из рога изобилия, сыпали и сыпали колониальные гвардейцы в красных мундирах. Им не было конца. А вот пиратам был конец.

      Понимая неизбежность исхода, они бежали на свой корабль и отчаянно отбивались от наседавших врагов. Каждый пират в смертельной отчаянной схватке стоил трёх, но гвардейцев было впятеро больше. Конец был предрешен.

      Бывший боцман лежал у открытого люка и ждал. В его коварном мозгу уже созрел спасительный план. Волна дерущихся насмерть людей, рубящих, кусающих, рвущих друг друга на части, три раза перекатывалась через раненного, изрядно потоптав его, пока, наконец, окончательно не сдвинулась к противоположному борту. Искушенный в тысячах боев Хью, прекрасно знал психологию дерущихся. В толпе беснующихся, озверевших врагов всегда найдётся несколько трусов, держащихся сзади. На это-то он и рассчитывал. И, как всегда, не ошибся. Какой-то совсем молоденький мальчик-солдат, набранный, видно, из крестьян, толкался за спинами нападавших. Он, казалось, делал отчаянные попытки пробиться в первые ряды дерущихся, но всюду натыкался на мелькающие спины гвардейцев. Он, как бы, и не видел проходов между ними. А, если рядом оказывался какой-то, свирепо машущий саблей или пистолетом пират, начинал спотыкаться, падать и, наконец, прятался за чужие спины.

      Хью сразу же приметил этого солдатика. Залитыми кровью глазами пристально наблюдал за его перемещениями и только ждал удобного случая. И случай не замедлил представиться. Едва отскочив от случайно прорвавшегося сквозь кордон гвардейцев окровавленного человека с чёрной повязкой на лице, маленький гвардеец чуть не упал на лежащего у трюма мертвеца с изуродованным лицом. Он почти удержался на ногах, но вдруг, лежащий в неестественной позе труп сделал неуловимое движение ногой. Этот приём годами вырабатывался и не на тренировках в зале, а на окровавленных палубах иногда горящих кораблей. Ноги незадачливого вояки взлетели выше головы и он, не успев даже подставить руки и сказать «мама», со всего размаха наткнулся горлом на подставленный кинжал. Горячая кровь фонтаном брызнула из раны, заливая двух обнявшихся людей, из которых один точно уже был трупом, а другой надеялся избежать этой участи с помощью первого.

      Всё остальное заняло не больше пяти минут. Вокруг была такая бойня и суматоха, грохот и вой, что вряд ли кто-то взглянул на вдруг оживший, копошащийся,