Хочу твою невинность. Матильда Аваланж

слухов. У них была своя церковь, свое учение, какие-то свои таинственные ритуалы и каждодневные собрания. Одно время беспокойные жители городка жаловались ее приемному отцу, как представителю закона, на «Детей», он и сам их терпеть не мог, называя чертовыми фанатиками, но многочисленные проверки подтвердили, что ничем противозаконным они не занимаются и «Детей» оставили в покое.

      – Они самые! – обрадовалась Розали. – Наверное, пока вы ехали в трамвае, ты настолько приглянулась Юнасу, что он решил втянуть тебя в лоно своей церкви. А что? Станешь одной из деток, сменишь легкомысленные песенки кабаре на религиозные песнопения…

      – Вряд мать мне это позволит. Она их церковь по кирпичикам разберет! – заметила Аврора. – Религиозными песнопениями долга господину Фальку не отработаешь.

      – А ты отдай натурой… его сынку, – ухмыльнулась Роз.

      Они, прижимая к себе верхнюю одежду, ждали, когда наступит их очередь сдать куртки в гардероб.

      Раздевалка, расположенная в подвале колледжа, больше всего напоминала склеп. Это было слабоосвещенное холодное помещение с низким потолком, рядами костлявых вешалок, крашеных серой краской, и одной-единственной гардеробщицей, имевшей лицо и повадки цербера. Чтобы попасть в раздевалку, нужно было спуститься по извилистой каменной лестнице с узкими ступенями, навевающими мысли о замках, цепях и томящихся в неволе узниках. Или о том, что раздевалка, так же, как, собственно, и все здание, давно требует ремонта.

      Аврора машинально посмотрела на Пита Фалька, который в этот самый момент проходил мимо, но тут же покраснела и отвернулась, осознав смысл сказанного Розали.

      – Кажется, у кого-то сегодня слишком хорошее настроение!

      – А что в этом плохого? – ослепительно улыбнулась подруга. – Питер Фальк ведь далеко не урод!

      Уставши ждать, она, совершенно не обращая внимания на возмущенные возгласы, бесцеремонно растолкала очередь и вручила свою ядерно-фиолетовую куртку гардеробщице. Аврора только головой покачала.

      Перед звонком на первую пару в коридорах колледжа царил обычный безобразный галдеж.

      Выложенный полинявшим от времени линолеумом в желтые квадратики пол, щербатые темно-синие стены, потолок, с которого в некоторых местах сыпалась побелка, серые от грязи стекла, дрожащие в разболтанных деревянных рамах, краска на которых от старости пошла пузырями – Колледж имени Тиудора Адафанса мало напоминал те чистенькие и прилизанные столичные учебные заведения, которые показывали по телевизору.

      К слову говоря, в аудиториях было ещё хуже – очевидно, задание действительно не знало ремонта с тех пор, как в нем учился тот самый Тиудор Адафанс, в честь которого, его, собственно, и назвали. Сей почетный гражданин, которым гордился не только колледж, но и весь их небольшой городок, был знаменит тем, что изобрел какой-то особенный вид удобрений.

      Под стать колледжу были и местные ученички: совершенно не боясь руководства, здесь матерились, курили, грызли семечки, дрались – далеко не всем